— А-а-а! Вот наконец-то и «тараканчики» пошли! — воскликнул тот и, взяв золото, оценивающе покачал самородок в своих крючковатых пальцах. — Около десяти грамм, не менее. А может быть, и чуть более!
Своей продолговатой, вытянутой формой самородок действительно напоминал рыжеспинного таракана, но без усов и лапок. В длину он был около сантиметра, в ширину и того меньше.
— Лет пятьдесят назад мы с отцом на этом месте самородок отмыли. На сорок три грамма потянул! Да, было дело... — задумчиво проговорил старожил и протянул самородок Андрею:
— Бери, это твое. И песочек тоже.
— Нет. Я так не могу, давай делить пополам! — воскликнул Андрей.
— А что здесь делить? Да к тому же у меня есть, и мне большего не надо!
С этими словами дядька Иван полез рукой за пояс и вытащил небольшой мешочек, своей тяжестью подтверждающий, что в нем находится что-то потяжелее соли.
— Внучке, на свадьбу. На колечко да на сережки хватит, а большего мне и не надо, — с улыбкой проговорил он и спрятал мешочек.
Андрей посмотрел с благодарностью. Дядька Иван ответил таким же продолжительным взглядом и спросил:
— А ты куда самородок определишь? В золотоскупку или на черный день отложишь?
— Не знаю. В золотоскупку не буду сдавать. Откладывать тоже не имеет смысла — осенью в армию. А вот... — он улыбнулся загадочной улыбкой.
Ему в голову пришла неожиданная мысль. Теперь он точно знал, куда и кому пойдет этот самородок. Андрей вспомнил о Маше, о том, что скоро у нее будет день рождения. Однако о своей задумке он не сказал дядьке Ивану. А тот не стал настаивать. Он знал, что, если человек не хочет говорить, об этом не надо спрашивать. Просто, как будто о чем-то вспомнив, сказал предупреждающую мысль вслух:
— Все хорошо, но как бы самородок горя не принес... — Затем, спохватившись, заторопился: — А время идет! Давай будем ямку заделывать.
Андрей торопливо схватил лопату и стал закапывать шурф. Через четверть часа от работы не осталось никаких признаков. Яма была выровнена с землей и заложена дерном. Спустя некоторое время сама природа сокроет следы человеческой деятельности. Примятая трава поднимется вновь, и благоухающая «дурнина» сохранит тайну и богатство земли от случайного путника.
Дядька Иван уложил в дупло старательский инструмент так же, как и было, заделал его тесовой лядой и корой. Заметить схрон с расстояния не представлялось возможным.
— Вот, Андрейка, теперь это все твое! В тяжелое время на кусочек хлеба хватит. Пользуйся и вспоминай иногда дядьку Ивана! — медленно, с расстановкой проговорил старожил и протянул юноше руку.