Андрей призадумался. В этих местах он был впервые и не знал, кто здесь мог промышлять зверя. Охотников в тайге много. Учитывая, что неподалеку находился Петропавловский прииск, можно предположить, что здесь хозяйничали старатели из этого поселка.
С незапамятных времен было заведено, что на каждом прииске свой «кормилец». Обычно это был самый опытный и удачливый из охотников. Пока все старатели отмывали золото, он промышлял зверя, ловил рыбу и заготавливал щедрые дары природы: черемшу, кедровый орех, ягода. Работая для общего стола, он одновременно числился в бригаде старателей, а все отмытое золото делилось и на его пай. Таким образом, бригада убивала двух зайцев: на столе работяг практически всегда были и мясо, и рыба, и даже варенье из дикорастущих плодов.
Андрей не знал, кто кормилец данной территории, но прекрасно понимал: вся утренняя охота закончилась с обнаружением этого солонца. По неписаному закону тайги никто не имел права охоты, кроме хозяина, оборудовавшего солонец. За нарушение этого закона виновник мог понести самое суровое наказание. В данной ситуации добыть зверя можно было только за пределами чаши. Чтобы марал покинул чашу, требовалось какое-то время. Но встающее солнце нарушало все планы охотников. Своим появлением из-за горизонта оно должно ослепить глаза, что делало практически невозможным дальнейшее скрадывание зверя. Дядьке Ивану и Андрею ничего не оставалось, как просто наблюдать за маралом со стороны.
А марал тем временем продолжал копытить на солонце, преспокойно удовлетворяя свой организм минеральными веществами, хитроумно забитыми человеком в землю. По всей вероятности, зверь был на солонце не первый раз и своим поведением выражал спокойствие, с каким только может приходить непуганый зверь к месту искушения. Об этом говорил и тот факт, что марал пришел в совершенно светлое время суток, в то время как даже самые осторожные рогачи приходят лишь с наступлением темноты.
Выстрелить и попасть в марала из карабина для Андрея — это все равно что бросить камень в реку с пяти метров. Стрелял Андрей отлично. Об этом знал завхоз дядька Федор, поэтому и доверял парню казенное оружие. Андрей оправдывал доверие завхоза и практически всегда, за исключением редких случаев, возвращался из тайги с добычей, которая делилась пополам. Об этих правонарушениях знали и те, кто пользовался дарами природы. В их числе был управляющий Крестовоздвиженским прииском. Кто знал об этом правонарушении, но не имел права пользоваться, просто молчал. В памяти старателей еще слишком свежи воспоминания о наказаниях, применяемых до революции Иваницким: за малейшее правонарушение или не ко времени сказанное слово люди просто навсегда терялись в неизвестном направлении. Шел тысяча девятьсот сороковой год...