— Ты хочешь дождь? — спрашиваю я, разыскивая в своем разуме какую-нибудь рифму для дождя.
Бреннус кивает.
Я начинаю притягивать ко мне энергию комнаты, параллельно думая о какой-нибудь рифме.
— Любовь, которая может выдержать боль двух сердец. Любовь, которая позволяет дождю катится по щеке. С потолка на нас начали падать мягкие капли дождя, намочив все в моей комнате и рассеивая дым. Когда вода капает на волосы парней, глядя на их ошеломленные лица, говорю: — Я сделала и это тоже. Если тебе нравиться это, подождите ребята, пока не услышите Оззи Озберн.
Прежде чем я успеваю отойти от него, Бреннус хватает меня за талию и начинает кружить по комнате.
Затем он останавливается и прижимает меня к себе.
— Ты такая умница, Женевьева. Откуда ты взялась?
— Из Детройта, — отвечаю я, чувствуя себя до странности счастливой, в то время как они смеются над моим комментарием.
Смотрю через плечо Бреннуса и вижу, что возле лестницы стоит Финн. Он, как и все мы, весь промок. Из меня вырывается мягкое рычание, и Бреннус напряженно задвигает меня за себя. Когда он видит, что я рычу на Финна, он расслабляется и небрежно обнимает меня за плечи. Меня не обманешь; он делает это, чтобы успеть поймать меня, на тот случай, если я снова решу убить Финна.
Глядя на Финна, я не могу оторваться от боевого топора в его руке. Он наподобие того, что создал Бреннус, с длинной серебряной ручкой и позолоченным наконечником, но топор — это немного другое. Это больше похоже на молот, чем на топор. Он медленно приближается ко мне с оружием, его бледно-зеленые глаза выглядят опустошенными.
Финн останавливается передо мной. Он держит свое оружие на вытянутой руке и говорит:
— Пожалуйста.
— Нет, — резко говорю я, зная, что он хочет услышать из него свою песню. Он снова хочет услышать свой дом. — Она больше никогда не вернется домой. Ты украл это у нее, — тихо говорю я о том, что он сделал с Молли.
— Парни, подождите внизу.
Глядя на парней, говорит Бреннус, пока я смотрю на Финна. Бреннус что-то говорит Финну, на языке, который я не понимаю. Финн, не отрываясь от меня, кивает.
Бреннус разворачивает меня, и говорит:
— Я буду внизу, mo chroí.
Не уверена должно ли это было меня успокоить или угрозу, чтобы я не напала на его брата, но я киваю ему.
Когда все ушли, Финн говорит:
— Я люблю ее.
— Финн, ты ее любишь, или она просто объект твоего желания? — спрашиваю я.
Он хмуриться.
— Я способен любить. Не только тебе посчастливилось испытать это.
— Ее семья ее тоже любит, — отвечаю я. Фин перестает хмуриться и снова становиться грустным. — Теперь ты ее máistir — ее судья, присяжные и палач обрекший ее на другую жизнь — жизнь нечисти.