— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — с болью во взгляде спрашивает он. — Я вместе с Эйоном и Кифом наблюдал за ней несколько дней. Мы в любом случае собирались забрать ее. Нас бы ничего не остановило — она твой друг… она привяжет тебя к нам.
Я чувствую укол вины, от того, что не смогла защитить ее — и она стала их целью.
— Эйон и Киф тоже спрашивали ее.
Я бледнею, подумав о том, что не Финн мог стать мастером Молли, а Киф или Эйон. Я оцепенело сажусь, чувствуя, как меня пробивает дрожь.
— Я знаю, что это моя вина. Знаю, что мне проще винить себя за это, — шепчу я.
— Я люблю ее… я действительно ее люблю, — говорит Финн, присаживаясь рядом со мной. — Она… она заполняет всю мою пустоту, накопившуюся за целую вечность — поскольку я заставил брата умереть вместе со мной.
— Это не ты. Это был Аод, — говорю я.
— Моя вина. Если бы не я, Бреннус бы не превратился в Gancanagh. Это был не его выбор, — говорит Финн, пустив голову, и держа молоток перед собой.
Из-под лестницы раздается голос Молли:
— Шиш вы двое, хватит говорить о чувстве вины.
Она отталкивается от стены, у которой только что стояла и слушала нас. Шагнув к дивану, она протискивается между Финном и мной, и обнимает нас обоих.
— Два моих самых любимых человека, вообще не люди, и они оба жалуются на это. Я не скучаю по человечности, — сообщает нам она. — Вторая жизнь стоит этой вечности. Ты можешь либо жить в этом беспределе, либо под ним. Ты либо принимаешь объятия судьбы, либо будешь похоронен ею.
— Молли, я всегда думала, что ты вампир, — говорю я и слышу, как Финн шипит на меня, как будто я оскорбила ее.
— Да, но теперь я могу дать вампиру под зад, — улыбается Молли, показывая свои клыки. Она показывает мне ее внушительное вооружение.
— Злюка, — замечаю я в то время, как она показывает мне свои новые туфли, которые купила в торговом центре.
— Эвис, так ты собираешься остановить дождь? Потому что мы уже поняли. — Говорит Молли, держа руки над головой, как зонтик.
— Эээ…. конечно…, - запинаюсь я, пытаясь придумать рифму. — Дождь, дождь уходи, придешь на следующий день, — в спешке пою я, притягивая к себе энергию, а затем отпуская ее.
— И снова детский сад поднимает свою уродливую голову, — говорит Молли, потому что она знает эту рифму.
— Видимо, потешки создают большие заклинания, — пожимаю я плечами, в то время как с потолка перестает лить дождь.
— Полезно знать, — отвечает Молли, выжимая воду из своей рубашки и оглядывая катастрофу. — Так ты перестала хандрить, или как?
— Я не хандрила, — защищаясь отвечаю я, — Я мстила за моего друга.