Ливианна была потрясена и даже не пыталась скрыть это. Золотой мог читать ее чувства, как открытую книгу.
— Есть еще кое-что, что я обнаружила в воспоминаниях Аарона. И, возможно, это еще важнее. Речь идет о том, что ему довелось пережить и что до сих пор терзает его в кошмарных снах.
Теперь удивился Золотой, прочтя украденные ею воспоминания и увидев, что спрятал Аарон за высокой стеной. Удивился настолько сильно, что не стал обращаться к ней посредством мыслей.
— Вы говорили об этом кому-нибудь, госпожа?
— Конечно же, нет. Я служу только вам, мой повелитель. Я сразу поняла, что это знание слишком значительно, чтобы делиться им с остальными.
«Особенно с этой лживой змеюкой, Бидайн», — подумала Ливианна.
Когда Золотой поделился с ней своими воспоминаниями, они были настолько интенсивны, что у нее захватило дух и стало нечем дышать. Горечь минувших месяцев прогорела, остался лишь пепел. Он жалел, что позвал ее к себе только сейчас, более того, испытывал к ней уважение.
— Очень умно с вашей стороны было проникнуть таким образом в его воспоминания, красавица моя. Я должен был знать, что вы никогда не действуете необдуманно, никогда не поддаетесь сантиментам, почтенная Ливианна. Вы самая искусная из всех моих слуг. Простите, что я позволил Бидайн ослепить себя.
Каждое слово было подобно бальзаму на душу. Но Ливианна тут же устыдилась того, что заставила его извиняться перед собой. Он — небесный! Он выше всех извинений, и то, что она поставила его в такое положение, можно было считать проявлением неуважения, и эльфийка принялась лихорадочно размышлять о том, как исправить эту непростительную ошибку. Она не могла больше смотреть в его янтарные глаза, и пристыженно потупилась.
— Все в порядке, — она содрогнулась от звука его теплого мужского голоса. Он положил руку ей на плечо, поднял другой рукой подбородок, чтобы у нее не осталось иного выбора, кроме как смотреть ему в глаза. В это гордое красивое лицо с благородным изгибом линии губ. Тех губ, что так страстно ласкали ее во время нанесении татуировки.
— Мне тоже случается неверно оценивать ситуацию. И я прошу вас и в дальнейшем напоминать мне об этом, если мне случится проглядеть что-то важное, — он тепло улыбнулся. — И прошу, если это случится снова, не ждите много лун, прежде чем предстать передо мной и указать мне на допущенную ошибку. Мы так давно знаем друг друга, госпожа Ливианна. Вам следовало знать, как сильно ценю я ваши суждения и что никто и никогда не может встать между нами.
Ливианна знала, что все его существо пронизано магией. Магией, заставлявшей светить ярче даже свет, окружавший его, наполнять воздух ароматами, где бы он ни появился. Это волшебство, если одного его приветливого взгляда довольно, чтобы от радости сердце забилось чаще. Эльфийка все это знала, но ставить под сомнение его приятные слова не хотела. Все верно, она предана ему, целиком и полностью. Она решила позволить искромсать себя на куски ради него, если бы до этого дошло — еще когда он выбрал ее своей драконницей. Она никогда не забудет, какая непреодолимая гордость наполнила все ее существо, когда Золотой сделал ее своей в Белом чертоге. И сейчас она чувствовала себя так же, как тогда. И была благодарна ему за то, что его улыбка и его слова способны развеять все терзавшие ее сомнения.