Прошли десятилетия. Вспоминаю август 1978 года. В Москве проводился 14-й Международный съезд генетиков, где мне довелось выступить с докладом на симпозиуме по генетике популяций. За четыре года до этого Международный комитет дал согласие на проведение съезда в Москве, чтобы поддержать начавшееся возрождение генетики. Генетическому обществу страны, во главе которого стал в начале семидесятых годов ученик Кольцова, выдающийся генетик Борис Львович Астауров, удалось получить разрешение ЦК партии на проведение съезда. Но хотя для партии интересы «престижа советской науки» в то время возобладали, съезд оказался скособоченным. Проходила селекция приглашенных зарубежных докладчиков по лояльности. Многие ведущие генетики мира бойкотировали съезд из-за волны политических репрессий против преследований учены х-диссиденгов. Другие приехали просто как наблюдатели, отказавшись от докладов и желая пообщаться со своими советскими коллегами. Участники съезда из США привезли фильм о Феодосии Григорьевиче Добржанском, который стал ведущим американским генетиком-эволюционистом. Но идейные надзиратели «из органов» сорвали показ фильма о «невозвращенце». Те же люди «из органов» приняли в последний момент абсурдное решение, чтобы все ученые из СССР делали доклады на русском языке, исходя из ритуального патриотизма. На этом политический надзор не кончился. Текст моего доклада был сдан для публикации в трудах конгресса. Вдруг из редакции просят убрать из списка литературы ссылки на работы известного генетика Раисы Львовны Берг и на мои совместные с ней публикации. Я наотрез отказался, ответив, пусть тогда статью не печатают вовсе. Что и было сделано как бы при согласии автора. (Утешением служит то, что английский вариант доклада был затем опубликован в специальном томе- приложении к голландскому журналу.)
Наверное, люди в разной степени адаптируются к насилию над мыслью, о чем говорил Павлов, или к «развращению мысли», как называл это В.И.Вернадский. Когда я думаю о годах учебы на биофаке Ленинградского университета в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов, то к теплым воспоминаниям о лекциях замечательных биологов примешивается чувство горечи, обиды и порой злости за те сотни часов принудительных лекций и всякого рода занятий по марксистско-ленинской догматике и мертвечине, начиная от истории партии и затем политэкономии капитализма и социализма до научного коммунизма и научного атеизма и прочее и прочее. Ведь все это кукарековедение поглотило не менее 25—30 процентов университетского времени, когда молодой мозг мог бы так жадно и прилипчиво впитывать подлинное богатство культуры, философии, истории. Ощущение ребенка, попавшего во власть уродующих душу и мысль идейных компрачикосов, осталось на всю жизнь. Только компрачикосы, промышлявшие в Европе в XIII — XVII веках, похищали детей, делая из них шутов, уродов, акробатов. А компрачикосы-ленинцы, пользуясь всей поддержкой государственной власти, открыто формировали из каждого ребенка советского человека.