Есть и другая сторона диспропорции «юг — север»: исследователи в бедных странах просто не имеют доступа к ведущим мировым журналам. Один из выходов для них — создание собственных высококлассных журналов, считает Алекс Тиндимубона, глава Африканской организации поддержки науки и техники. Но при таком решении развитые и развивающиеся страны будут только отдаляться друг от друга. А ведь некоторые исследования — малярии, к примеру, — наиболее эффективно проводить именно в Африке. Главный редактор медицинского журнала «Ланцет» Ричард Хортон считает: «Распространение многих вирусов и эпидемий можно изучать и отслеживать только в развивающихся странах, поэтому необходимо максимально широко привлекать в журнал работы местных исследователей». В его журнале восемь процентов публикаций из развивающихся стран — в четыре раза больше, чем в других журналах.
Есть надежда, что Интернет поможет заполнить пропасть между наукой развитых и развивающихся стран. Но опять-таки не надо забывать, что лишь одна из десяти медицинских библиотек третьего мира оборудована компьютером, так что на особо быстрое заполнение надеяться не приходится.
И все же это лишь констатация печальных фактов диспропорций и несправедливости. По своей российской привычке хочется спросить: «Кто виноват?» Беспристрастные эксперты (если таковые существуют в науке) полагают, что рецензенты и только рецензенты. Любая статья, пришедшая в журнал, отдается на рецензию двум-трем признанным авторитетам в данной области. Конечно, рецензия всегда дело субъективное, и автор отклоненной статьи обязательно будет недоволен. Но и субъективность бывает разная. Многие вполне достойные работы из стран третьего мира написаны на далеко не блестящем английском, поэтому их просто трудно читать. Рецензент должен иметь большую добрую волю, чтобы просто понять, что же там написано. Вот и получается «нечаянная» пристрастность: читается прежде всего то, что легко написано.
Как же быть? В нашем несовершенном мире надо пытаться двигаться навстречу друг другу: авторы статей из бедных стран должны стараться получше писать, а рецензенты должны попытаться преодолеть отвращение и «прорубаться» через далеко не блестящий английский. Тогда и только тогда есть надежда на сближение.
Вот как непросто идет жизнь в науке, и даже не в ней, а среди научных публикаций нашего справедливейшего и демократичнейшего из миров. Между прочим, Россия в научном плане относится к развивающимся странам или балансирует на грани между ними и промышленно развитыми государствами. Российских работ очень и очень мало в ведущих журналах Запада, а по-русски мало кто читает. Во многих отраслях знания нас почти не знают в мире, причем совершенно незаслуженно. И эта ситуация, боюсь, теперь будет только усугубляться. Америка диктует свою неправедную волю. Как в воду глядел старик Сальери, когда говорил, что «нет правды на земле...», да и вообще нигде нет справедливости, кроме страниц нашего журнала.