Я чувствую, как ограда впивается в мой позвоночник, я все больше прогибаюсь назад, почти теряя равновесие.
— Какого черта ты тут делаешь?
Я только хриплю в ответ, пытаясь нащупать что-нибудь, чтобы ударить его.
— Серж, какого здесь вообще происходит? — повторяет он.
— Я знаю, что ты был с Ритой Петровой и что ты убил ее. И не только ее.
— Что ты несешь?
Наконец, мне удается ухватить пальцами какой-то предмет, ведро для льда, и я с силой бью его по корпусу сбоку. Его хватка сразу слабнет, но лишь на мгновение, в следующий момент он размахивается и ударяет меня головой прямо в лицо. Значит, его акцент мальчика из хорошего района — фальшивка, проносится у меня в голове. Так дерутся гопники. Я слышу, как с глухим щелчком ломается моя переносица, рот заливает кровью. Мое тело умоляет меня сдаться и сложиться, как карточный домик, но Олли держит меня за грудки, прижав к стеклянным перилам.
— Мать твою… — я не слышу его слов, в моих глазах все белеет от яркой вспышки. Внизу, двадцать четыре этажа под нами, вывалившие на террасу гости ликуют при виде праздничного фейерверка. Тут, наверху, я наблюдаю за разливающимися искрящимися иглами, не понимая, наяву ли все.
— Уходи отсюда, — успеваю прошептать я в перерыве между залпами, увидев позади Олли мечущуюся фигуру. Я бью его коленом куда-то в живот.
Потом, уже в полицейском участке на дознании, мне сказали, что ничего нельзя было сделать. Сначала была искра. А потом огонь. Пламя внутри и снаружи. Она горела, а я стоял и смотрел, не в силах сдвинуться с места. Ветра не было. Снег падал вертикально вниз, медленно, как пунктирные линии, по которым нужно что-то отрывать.
Парень в хоккейной кофте помог мне сесть. Его дыхание пахло мятой и пирогом с лососем, когда он, заливаясь слезами, говорил, как ему жаль. Я потрепал его по плечу.
Я жду, когда придет еще один удар, у меня больше нет сил сопротивляться, я почти хочу его, я жду эту пустую черноту, которая обнимет меня и проглотит после красной вспышки боли. И вот он приходит, этот удар, только я его совсем не чувствую, потому что он приходится куда-то в висок Оливера. Он воет, пятится, выпустив из рук лацканы моей куртки. В этот момент адреналиновая мощь, наконец, покидает меня, и я съезжаю на пол, на дрожащих немеющих ногах, наблюдая снизу вверх, а потом — сверху вниз за тем, как взмывает ввысь, а потом снова и снова обрушивается на его голову с глухим хлюпающим ударом предмет, который Лиза зажимает в руках до синевы в костяшках. Бутылка, полная абсента, которую Олли купил в «Марселле» всего пару дней назад.