Я укладываю ее на бок, ладони между бедер, потом расчесываю ее волосы, раскладывая их вокруг ее головы наподобие черного пламени, одну прядь я кладу поверх ее губ, так она еще больше похожа на оригинал. Это красиво. Мне хочется сфотографировать ее, но я запрещаю себе это делать — это улика. Вместо этого я рассматриваю ее в деталях, стараясь запомнить каждую мелочь. В жизни ее черты никогда не были такими спокойными. Пальцем я разглаживаю запавшую меж ее бровей гневливую «Z». Сюда же, сверху, я складываю свои волосы, ведь они отлично горят, а я опасаюсь, что дом построен из пожаропрочных материалов и бензина, который я нашел, будет недостаточно.
Пододвинув диван ближе к камину, я разжигаю огонь, аккуратно сложив дрова башенкой, приятно удивившись, что я все еще помнил, как это делал когда-то мой отец. Рядом с камином я ставлю две канистры бензина и аккуратно складываю вокруг ее вещи, наподобие погребального костра викингов, потом чиркаю зажигалкой, прикуриваю последнюю «Мальборо» из скомканной пачки и кладу перед ней на пол.
Я выхожу на улицу, сажусь в машину и наблюдаю за дымом, уютным столбом идущим из трубы. Морозный воздух пахнет огнем. Потом, минут тридцать спустя, в доме слышится хлопок — это канистра с бензином. Я завожу машину и еду прочь от города, остановившись только в зоне отдыха на другом берегу озера, откуда открывался отличный вид на спящий у подножия заснеженной дюны поселок. Я подъезжаю как раз вовремя, чтобы увидеть красноватое сияние, которое на моих глазах превращается в вибрирующий и гудящий треугольник пламени. Я представляю себе, как настоящее пламя соединяется с тем, что нарисовано на ее тонкой белой коже, как одно плавит другое, поглощает, очищает, исцеляет.
Девочка с белыми волосами вернулась домой, навсегда. Теперь она всегда здесь, и я всегда знаю, где мне ее искать, стоит мне начать скучать по ней. Ей больше никогда не будет больно, ей больше никогда не будут сниться страшные сны. Она останется в этом доме навсегда и никогда меня не покинет. Багровое зарево отражается в свинцовых облаках, испаряя снежинки до того, как они достигают земли. Вскоре вдалеке слышится вой сирен, и в просветах между деревьев сверкают красные и синие отсветы. Я включаю радио и кручу колесико по кругу, силясь найти гармонию в море помех.
Минут через тридцать я трогаюсь с места и по петляющей заснеженной дороге съезжаю вниз с горы. Где-то в середине пути дорогу мне перебегает бурая лисица, недовольно сверкнув горящими глазами мне в лицо.
К тому моменту, как я подъехал, стены уже ввалились внутрь, но я могу опознать кусочек входной двери и ступеньки, ведущие к крыльцу. Я оставляю машину у поворота и пешком шагаю по подъездной дорожке.