Остаток полета я провожу за игрой в спасение парня, застрявшего на Марсе, и трижды сжигаю его заживо в турбине двигателя.
Я знаю, что оставил много следов. Но если все копы такие, как тот француз, то никто никогда не сопоставит факты. Миша и Саша не знают моей фамилии, а если поднимут базу посетителей конференции, то увидят только то, что я — какой-то русский. Карлос будет молчать, потому что в каком-то смысле он еще более преступник, чем я. Шон нарушил закон о защите личных данных. Без его показаний навряд ли в Олли Ингланде когда-нибудь опознают парня Риты Петровой. Остальные свидетели моего путешествия — просто попутчики, которые видели парня в худи с длинными немытыми волосами и черной бородой. Парня, которого больше не существует. Теперь мне нужно только разобраться с квартирой.
Я окончательно понимаю, что прежний Серж мертв, в момент, когда выхожу из метро. Знакомая дорога, шесть блоков от метро Камден Таун и поворот направо, кажется мне незнакомой и интересной. Я чувствую себя как турист, впервые приехавший в город, в лучшей одежде и с полными карманами денег. Мне хочется зайти в Блюз Китчен, заказать пиво и слушать усталую певицу, исполняющую слезоточивые каверы Эми Уайнхаус. Мне нестерпимо хочется почувствовать вкус воздуха за дверями, все еще пахнущего пивом и полиролью для паркета, как когда я был тут последний раз. На перекрестке я ловлю на себе взгляд двух девчонок. Я улыбаюсь им в ответ, когда они, хихикая, идут мимом меня по пешеходному переходу.
Приближаясь к дому, я не могу отделаться от чувства, что я не был тут так давно, что кто-то, наверное, давно сменил замки и мой ключ не откроет парадную дверь. Но замок открывается легко. Я захожу в освещенный тусклой лампочкой холл и иду вверх по лестнице. Первый, второй, третий этаж. Восемнадцать шагов по коридору, и моя дверь. Я останавливаюсь в нерешительности, потом легонько толкаю дверь вперед. Она поддается.
Я захожу внутрь, поворачиваю защелку, разуваюсь, щелкаю выключателем. Скидываю рюкзак, вешаю на крючок куртку и толстовку. Потом иду в ванную, пуговица за пуговицей расстегиваю светло-голубую рубашку, комкаю ее и кладу в стиральную машину. За ней следуют футболка и носки. Потом я осторожно выхожу и осматриваюсь. Окно приоткрыто, на полу валялись вещи, с кровати кто-то стащил одеяло. Но это был не тот бардак, который видишь в кино, когда в квартире обыск и по полу разбросано содержимое всех твоих ящиков и шкафов. И тут я замечаю их — следы. Они повсюду: на простынях, на кровати, в ванной и на кухонном столе. Я останавливаюсь посреди комнаты и начинаю смеяться. Сначала тихо, потом громче и громче, пока мне не перекрывает дыхание и я не начинаю кашлять, согнувшись вдвое. Кот, чертов кот и его сумасшедшая хозяйка. Он пролез в квартиру, а старая летучая мышь вскрыла дверь и достала его, как всегда грозилась сделать.