Я чувствую себя идиотом, а еще — гением. И все это за одну миллисекунду. Как удивительно все сложилось. То, что я принял за главную сюжетную линию, было всего лишь дополнительным квестом. Мир как будто распадается на пиксели, они сыпятся с потолка прямо к моим ногам, маленькие огни мироздания. Но только это не распад, это — его истинное лицо, которое всегда пряталось за этим симулякром. Теперь все-по-настоящему, теперь я — в игре.
Илай украл данные, выкачал их с серверов «Лавера» по просьбе Риты Петровой и используя ее логин и пароль. Он передал их ей в ночь ее смерти внутри той самой книги. Рита вернулась к себе вместе с Оливером. Он видел Лизу в ванной комнате, знал, что она осталась в квартире после того, как он ушел. Дальше случилось то, что случилось, — ванная, полная мутной воды, ничего не видящие широко распахнутые глаза, смотрящие в потолок. Я точно не знаю, что подумал Илай, когда узнал о смерти Риты, но он точно не мог допустить, что ее смерть — случайность. Так же, как и я, он был рабом логики, он искал ее там, где ее нет. Поэтому он сбежал из Лондона и спрятался в деревне на краю света, а когда Саша и Миша вышли с ним на связь год спустя, чтобы договориться о встрече, он сделал только один вывод — они все знают и ему грозит опасность. Дальше к нему в дом вламываются какие-то залетные грабители, он пытается сопротивляться, и все идет не так. А потом появляюсь я. Паранойя заразна. Иногда один и один и один это не три, а просто последовательность несвязанных чисел. Я чувствую, как по моему лицу расползается улыбка. Один и один и один и один…
Кто бы мог подумать, что истина может прийти в такой форме, слететь с уст какого-то сельского копа, который печатает двумя пальцами, сидя в душном кабинете, и каждый вечер возвращается домой к недовольной жене и орущему младенцу. Нет никакой системы, никакого замысла, никакого паттерна. Все идет из головы, от желания найти эту систему.
Это обман, это баг, заложенный в нас при сборке. Как заложенная в мозг программа отыскивать человеческое лицо в любом случайном рисунке — две точки и полоска, глаза и рот. Как в игре, когда каждый сделанный тобой выбор определит твою концовку. Которая из них досталась мне? Я не знаю и никогда не узнаю, потому что я никогда не видел других. Вдруг огонь — это и есть самая лучшая? Вдруг она вообще всего одна?
В этот момент, стоя посреди комнаты, усыпанной следами маленького мохнатого зассанца, я почти уверен, что эта концовка — самая лучшая. Я больше не ищу себя через других. Через тех, кого люблю я и кто любит меня. Через язык, национальность, профессию или место жительства. Я свободен от этого. И к этому моменту меня привела вся эта череда случайных комбинаций. Внезапно я вижу за всем этим что-то большее, прекрасное и пугающее. А потом я понимаю, что это большее, этот божественный промысел — это я сам. Это я обрушил первую косточку домино.