— Ритка была конченая, сама знала это и сама была во всем виновата. — Вилин достает еще одну зубочистку, на этот раз использует ее по назначению.
Пятьдесят пять процентов.
— Зря ты так, Миш, зря. Она ничего плохого тебе уж точно не сделала. А для бизнеса… так бизнес — это другое дело.
Вилин пожимает плечами и подзывает официантку. Неужели он собирается просить счет? Я чувствую растущее напряжение в своих глазах, безотрывно следящих за столбиком загрузки.
Пятьдесят процентов.
— А что у вас из десертов есть? — спрашивает Майкл. — Мария, меня так и тянет на сладкое сегодня, даже не знаю, что с собой поделать.
Девушка, ничуть не смутившись его намеком, называет стандартный список — чизкейк, тирамису, что-то еще. Тут мое внимание отвлекает посторонний звук, механический и настырный, прямо позади меня. Я оборачиваюсь. За стеклянной стеной, отделявшей ресторанный зал от зоны конгресс-центра, стоит и с широченной улыбкой стучит по стеклу Карлос.
— Уходи, — произношу я одними губами, качая головой и показывая ему знаками, что заходить не нужно. Но он не понимает меня или не хочет понимать и уже заходит в открытые двери ресторана.
Сорок процентов.
— Серж, вот ты где прячешься! — Он входит в обеденный зал с громогласным возгласом, на который тут же оборачиваются Вилин и его собеседник. — Я звоню тебе, звоню, а ты трубку не берешь!
Я встаю и делаю шаг навстречу каталонцу, все еще шепча «уходи».
— Серж, я тебя не слышу, — восклицает он, проходя мимо столика Майкла. — Что ты там шепчешь? Мой дядя нашел еще один материал по делу о несчастном случае с той русской. Кстати, ты знал, что она работала на этом треклятом сайте знакомств? В «Лавере»? Так вот, в ночь, когда она умерла, она была не одна, она привела мужика. Они не отдавали ее тело потому, что надеялись найти парня, с которым Петрова была той ночью, она ж с кем-то переспала прям перед смертью, это эксперт сказал, а потом еще это видео…
Я мечу взгляд в сторону Алекса и Майкла, Карлос следует за мной глазами, тут же замолкает, вытаращив на меня глаза, и плюхается на диван рядом со мной. Что он здесь делает? Это — саботаж. Точно, он — один из них.
Тридцать процентов.
— Что происходит? — шепчет он.
Но уже поздно. Вилин ерзает на сиденье, потом поворачивается ко мне и мерит долгим взглядом сощуренных глаз, потом тянется за своим телефоном. Я кликаю «отбой» и резко захлопываю ноутбук.
— Выпусти меня, — огрызаюсь я на Карлоса и проталкиваюсь мимо него, не дожидаясь реакции. Каталонец вскакивает, опрокинув мой рюкзак. Его содержимое оказывается на полу — мои паспорта, деньги, вещи. Я нагибаюсь, пытаясь собрать все как можно быстрее, не привлекая лишнего внимания. Когда я уже застегиваю рюкзак, поднимаюсь и делаю несколько шагов к выходу, позади меня раздается голос: