– Да вот, сэр, – стал объяснять кок. – Сами видите – голосит чего-то… А чего голосит-то? Не понять!
– Позвать сюда доктора, – приказал капитан.
Но доктор уже сам пробирался к ним через толпу. Платон бросил петь и выпрямился во весь рост. Все смотрели на доктора, словно он был переводчик.
Платон что-то сказал, показал на черепах и сделал несколько жестов руками.
– Он говорит, что черепах надо выпустить в море, – сказал доктор капитану.
– Почему? – спросил тот.
Платон ткнул пальцем за борт, сделал волнообразные движения руками, потом показал на небо, неожиданно упал на палубу и сжался в комок.
– Он говорит, что если мы не отпустим черепах, боги моря прогневаются на нас и покарают смертью, – сказал доктор и выразительно посмотрел на капитана.
Пронзительно голубые, – на смуглом лице, – глаза капитана смотрели так холодно и отчуждённо, что доктору стало не по себе.
– Бред, – выдавил капитан. – Скажите ему, что это наша провизия, и мы не будем её выбрасывать.
Он повернулся и ушёл.
Платон смотрел капитану в спину побитым взглядом, потом опять сел на корточки. Доктор виновато смотрел на Платона.
Тут молчавший всё это время мистер Трелони вдруг сказал коку:
– А что, мистер Пиррет, не принесёте ли вы нам сюда чаю? Кажется, сейчас для чая самое время.
И сквайр опустился на корточки рядом с Платоном. Скоро возле них на выскобленную добела палубу опустился и доктор, вытянув одну ногу. Так они молча сидели в ожидании чая. Доктор открыл толстую книгу, которая всё это время была у него в руках, и принялся читать.
– О чём читаете, доктор? – спросил сквайр и добавил: – Почитали бы нам пока, что ли.
– С удовольствием, – согласился тот.
Он прокашлялся, ухватился за рыжий бакенбард и начал читать с выражением: – К осложнениям, связанным с техникой пункции подключичной вены, относятся: прокол плевры с образованием пневмогемоторакса, прокол трахеи или органов средостения, воздушная эмболия, отрыв части катетера…
Мистер Трелони беззлобно хмыкнул: он понял, что доктор читает им руководство для врачей «Морская практика». Всё время, пока тот читал, мистер Трелони с удивлением поглядывал на Платона, который по мере этого чтения выпрямлялся и с интересом поднимал голову от колен.
Тут кок принёс на подносе три чашки с молочником, которому никто не удивился, будто в трюме Пиррет всё это время держал корову.
– Вам как всегда, сэр? – церемонно спросил сквайр у доктора.
Доктор утвердительно кивнул, и сквайр плеснул из молочника в чашки с чаем коричневой полупрозрачной жидкости, положил щипчиками сахар и помешал ложечкой. Потом он подал одну чашку доктору, другую протянул Платону, оставшуюся взял себе, с наслаждением прихлебнул из неё, мечтательно прикрыл глаза и произнёс: