Знание-сила, 1998 № 05 (851) (Журнал «Знание-сила») - страница 3
Мне вспоминается подборка сердитых писем американских ученых, резко возражающих против финансовой помощи российской науке, опубликованная в солидном журнале. Их доводы сводились к одному: российские ученые — баловни судьбы, они получают деньги за занятия своим любимым делом — наукой. На Западе все обстоит совсем не так. Большинство ученых там половину своего рабочего времени преподают в университетах и именно этим зарабатывают на жизнь. Половину времени от оставшейся половины они ищут гранты и другие источники финансирования своей научной деятельности. И лишь после многих трудов и мучений патриоты науки получают возможность спокойно поработать.
Рисунок Рича Грота
Поэтому привилегированное положение российских ученых, получающих всю жизнь стабильную, хоть и мизерную, заработную плату и отрывающих кровные доллары от бюджета США, естественно, раздражало американцев. Во всех странах мира члены академии платят собственные деньги за право быть в ее составе, участвовать в заседаниях, общаться с себе подобными экспертами, и только у нас за все то же самое академики получают огромные, по российским меркам, вознаграждения. Не потому ли академии и академики множатся у нас, как грибы после дождя?
Я помню удивление канадских коллег, когда во время своей первой зарубежной поездки поведал им, что у меня пожизненный контракт с моим институтом. С восхищением глядя на меня, они заметили, что у них этой редкой чести удостаиваются единицы самых выдающихся, да и то — ближе к закату карьеры. А в нашей науке у всех был подобный контракт — зарплата шла практически независимо ни от чего. Среди российских ученых была очень популярна шутка, что «мы занимаемся удовлетворением собственного любопытства за государственный счет». Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки...
Все это достаточно известные рассуждения, но мне они вспомнились совсем недавно вот по какому поводу. После перерыва, вызванного рождением ребенка, одна из моих бывших коллег по работе попала в Московский университет. Как молодого сотрудника, ее назначили куратором организуемой группы и велели эту группу набирать. Будучи человеком добросовестным, она стала честно придумывать аргументы для студентов, призывающие их выбрать своим путем в жизни науку. Дело кончилось тем, что она сформулировала свои воззвания в нескольких фразах; «Ребята, наука — это самое прекрасное хобби, какое только есть на свете. Вы должны понимать, что на жизнь ею не заработаешь, но удовольствие от научного творчества — ни с чем не сравнимо».
Такие призывы вызвали протест кое у кого из сотрудников кафедры. «Это дело нашей жизни! Мы искренне считаем, что достигли в нем определенного уровня профессионализма и вправе требовать разумного вознаграждения за свой труд. Назвать его «хобби» — значит оскорбить всех нас и российскую науку», — вот сокращенное изложение их обид.