.
Он обвинял «искровцев» в клевете на русский рабочий класс, который, по их утверждениям, не способен понять смысла террористической борьбы и будет ждать освобождения от Боевой организации, пассивно наблюдая за единоборством террористов и правительства. Напротив, утверждал Чернов, указывая на террористический акт над уфимским губернатором, «исход из потребностей массового движения, он будет понят борющимся пролетариатом и, отвечая осознанной психологической необходимостью дать отпор врагу, он поднимет революционную энергию рабочей массы»[348].
Слабость «искровской» позиции в полемике с эсерами по вопросу о терроризме заключалась в том, что, призывая, к примеру, демонстрантов оказывать сопротивление полиции, «искровские» публицисты не могли порекомендовать как конкретно это делать, ограничиваясь общими призывами к организованности. Есть только два способа померяться силами с врагом, говорилось в статье «Еще о критиках террористической тактики», напечатанной в «Революционной России» в июне 1903 года и целиком посвященной полемике с «Искрой»: «или организация вооруженного отпора полиции во время самой демонстрации, или карающая рука терроризма после полицейской расправы». Эти способы не исключают друг друга, но мы, к сожалению, до сих пор «могли отвечать на правительственные зверства только вторым способом»[349].
Эсеровский публицист «скромно» намекал, что идейные оппоненты его партии не смогли сделать и этого. В самом деле, позиция «Искры» выглядела весьма уязвимой, когда, с одной стороны, она призывала давать «хорошую сдачу полицейско-казацкой орде», а, с другой, указывала на несвоевременность вооруженного сопротивления: «К последнему мы могли бы призывать только в том случае, если бы были уверены, что находимся непосредственно "накануне революции", что организованное сражение народа с войсками должно превратиться в народное восстание»[350]. Но поскольку такой уверенности, разумеется, не было, то на страницах центрального органа российской социал-демократии появлялись перлы, вроде ответа Санкт-Петербургского комитета РСДРП на вопрос «младшего брата» из Батума о вооруженном сопротивлении: «Не рекомендуя и не осуждая вооруженного сопротивления на уличных демонстрациях, СПБ. Ком[итет] полагает, что нападение вооруженной полиции на демонстрантов может быть не только сдерживаемо, но и парализуемо, не только вооружением демонстрантов, но также их организованностью»[351].
Опровергал автор статьи и «искровскую» трактовку убийства Богдановича как акта мести, способного вызвать у пострадавшей стороны — златоустовских рабочих — чувство удовлетворения, но никак не способствовавшего их собственной революционной активности. В статье разъяснялось эсеровское понимание «партийного террористического акта»: это «есть просто обдуманный удар, направленный в один из узловых пунктов системы, с целью расстроить, ослабить, отразить ее физическое или психологическое давление на борющуюся рабочую армию; в качестве такового, акт этот совершенно очищается от всякого личного элемента... этот