Она провела рукой по верхней части, на которой было несколько выемок.
— Боже, она довольно побитая. Принадлежала моему дедушке. Она зовется «адвокатской этажеркой».
— Правда? — спросила я, навострив уши при слове «адвокатской». — Я хочу снять лак и покрасить ее в белый.
— Получится симпатично. Он был бы рад, что ты собираешься использовать ее.
— Я не сохраню ее себе, мам. Это для гостевого домика. — Я взяла банку растворителя для краски и лака и начала читать инструкцию.
— Нет, ты должна забрать ее, когда переедешь.
Мне послышалось, или она сделала акцент на слове «переедешь»? Это был намек? Я читала слова на банке, не осмысливая их.
— Куда ты собираешься? — спросила она беззаботно.
— Я еще не решила. — В конце концов, я подняла голову. — Я не думала, что меня так быстро выгонят.
— Милая, я тебя не выгоняю. — Ее тон был успокаивающим, но решительным. — Тебе всегда здесь рады.
— Но?
Я начала трясти банку. Яростно.
— Ну, не думаешь, что тебе нужен план?
— Путь отступления? Я работаю над этим. — Я сняла крышку, надеясь, что она оставит меня одну заниматься делами. Когда она этого не сделала, я начала распылять.
Краешком глаза я видела, как мама скрестила руки на груди. Она была маленького роста и с изгибами, как мы с Натали. Только Джиллиан унаследовала высокий рост и худобу нашего отца, а также темные волосы.
— Ты собираешься вернуться в Нью-Йорк?
— Я еще не знаю, мам. Я только сказала, что у меня нет плана. — Я не пыталась звучать настолько раздраженной, как себя чувствовала.
— Хорошо, у тебя есть какой-то крайний срок? Для того чтобы обзавестись планом, я имею в виду? — давила она.
Я перестала распылять и повернулась к ней лицом.
— Мне нужно это? Если мне не рады в твоем доме, то так и скажи.
— Скай, не глупи. Я сказала, что тебе рады. Моим детям всегда здесь рады. Я просто пытаюсь помочь тебе думать наперед. Ты не захочешь жить с родителями вечно.
Я осознала, что также подразумевалось, что я бы не хотела, чтобы моя взрослая дочь вечно жила со мной. К этому времени, должно быть, они с отцом привыкли к уединению и своей рутине. Как будто этого недостаточно, она продолжила:
— А что насчет работы? Мило, что ты работаешь со своей сестрой, но ты правда хочешь этим заниматься? Работать в кофейне? — Она подняла руки. — Это нормально, но...
— Я поняла, мам. — Я повернулась к книжной полке. — Я придумаю план.
— Ладно. — Она показала мне свою собственную ослепительную улыбку королевы красоты. — Ужин в шесть тридцать. Не забудь. Я пожарю курицу, — гордо сказала она.
— Нат, Дэн и Джилли тоже придут. Разве это не мило? — Она похлопала меня по плечу и направилась в дом.