Элинор не сдержала изумленного возгласа: запястье Глена плотно охватывал широкий браслет, испещренный сложным узором. В солнечном свете засверкали алые, как кровь рубины, в окружении россыпи бриллиантов и изумрудов.
Слишком вычурная и роскошная вещь, для мужчины. И слишком дорогая, чтобы даже лорд мог её себе позволить. Такие украшения носят, как символ власти и положения в обществе, они передаются от отца к сыну. Элинор бросила быстрый взгляд на руку консорта, украшенную таким же браслетом.
«Это просто невозможно… Неужели браслетов власти с самого начала было два? Или же, после рождения близнецов, отца Сая и его брата, сделали второй браслет?!»
– Разрешите представиться, Ваша Светлость: Глен, сын Дэвиона, вашего брата.
«Что же он делает? Своими руками роет себе могилу?» – щеки Элинор пылали. Её охватила смесь самых разных чувств – от гнева и удивления до восхищения смелостью этого парня. Прийти одному, во дворец, где даже имя твоего отца предали забвению! На что он вообще рассчитывал?
Краем глаза Элинор заметила, как Демер вместе с дочерью медленно попятились назад. Из толпы придворных показались несколько вооруженных человек – личная охрана консорта. Казалось еще немного, и пришельца схватят, и бросят в подземелье.
Но консорт почему-то медлил. Склонив голову на грудь, он размышлял. Никто не смел помешать ему, только жрец Огня, окинувший Глена внимательным взглядом, решился приблизиться к правителю и что-то тихо советовать ему. Элинор бы дорого дала, чтобы понять, о чем они говорят.
Спустя минуту, показавшуюся девушке вечностью, Ирмий выпрямился и сделал Глену знак приблизиться. Для придворных даже это значило величайшую милость, но консорт решил всех удивить. Он встал навстречу племяннику, и, сделав шаг, взял его за руку.
В этот миг Элинор случайно заметила лицо Сая. Белый, как камень, который добывают в горах, он сузившимися глазами смотрел на пришельца. Ни малейшей родственной теплоты в его взгляде не наблюдалось.
«Почему он так волнуется? – удивилась Элинор. – В любом случае, Глен, даже если его признают племянником консорта, не пройдет Посвящения».
Ирмий несколько мгновений рассматривал браслет, потом вздохнул, и опустил руку на плечо юноши, привлекая того ближе. Он словно искал в его лице знакомые черты. Особого труда это не составило – парень и так выглядел, как Ирмий в молодости.
– Что ж… Это очень неожиданно, племянник, – глухо проговорил консорт. – И все же я рад тебя видеть. Забудем прошлое. Кровь не лжет, и я счастлив, что сын Дэвиона отличается не только смелостью, но и благородством. Скажи, Глен, твой отец жив?