Из глубины древесной породы, из-под кованых железных стяжек пришёл негромкий протяжный звук. Словно дух дерева пытался вырваться наружу. По поверхности двери зазмеилось сразу несколько трещин. Дробь-травинки каменели и наливались силой даже внутри заговорённой древесины.
Тренькнув, отлетела первая железная скоба. Разломились пополам кружащие рыбы. Дыбом встала верхняя петля, и вот уже дверь повисла на язычке безупречного числового запора. Алим, а за ним и Рахмет шагнули внутрь.
Стены крохотной комнатушки были расписаны древним наречием, которое Рахмет понимал плохо. Не было здесь ни книг, ни полок. Лишь в середине комнаты лежала каменная плита с высеченными на ней словами и маленькой лункой – в такую поместился бы, скажем, лесной орех.
Алим забрал у Рахмета подсветку и опустился перед плитой на колени.
– Ты не ответил мне, Дрозд, – подытожил Сова, скорбно качая головой.
Рахмет вышел из тесной тёмной комнатки.
Клац-клац-клац… По деревянным плашкам пола откуда-то сбоку приближались острые коготки. Совсем рядом, и…
Крысёнок, в холке не выше Рахметова колена, замер, глядя на людей.
– Реш-реш, – сказал Рахмет.
Крысёнок чуть наклонил голову вбок, прислушиваясь.
И залился оглушительным, раздирающим уши писком.
Живете
Сова, не мешкая, разрядил в крысу скорострел. Отзвуки четырех хлопков заплясали между стенами и дребезжащими окнами.
И завертелось.
– Давай, Сыч, спокойно, без трясучки, – подбадривал старика Рахмет, глядя, как прыгают запалы у того в пальцах. Далеко внизу со стеклянным лязгом распахнулись красные двери дворца.
Сыч установил последний запал, нашарил в кармане коробок поджигов. Дрозд замер у выхода на лестницу, пытаясь что-то разглядеть сквозь непролазную чащу тутытамовых веток. Снизу доносились то новые голоса, то глухие звуки падающих тел. Сладкий запах спросонка проникал даже наверх. Дрозд помотал головой и отступил.
Из-за украшенной рыбами двери показался золотарь. Выглядел он так, будто только что встретил живого Перуна.
– Всё! – доложился Алим. – Что знаю, то уже не забуду!
– Поберегись! – долгожданный окрик Сыча.
Кусок стены, подняв облако пыли, провалился внутрь, в межстенную пустоту. Рахмет облегчённо выдохнул – промахнись Алим на пару локтей мимо воздуховода, и выхода бы не осталось.
Дрозд размотал верёвку, сбросил в пролом.
Со стороны лестницы раздались размеренные удары – видимо, стрельцы нашли, чем заткнуть ноздри, и, добравшись до молельной, начали прорубать дорогу наверх.
Сыч выбрал щели между кирпичами, быстро вбил в них несколько игл перевоплощённого боярышника, закрепил верёвку, сбросил в пролом, проверил узлы. Посмотрел на Рахмета.