Поначалу Пахомыч прикидывал даже, не переверстаться ли по такому случаю из лесников в егеря (начальство не раз предлагало), но потом раздумал. Браконьеры с топорами казались ему куда более мирным и покладистым народом, нежели браконьеры с охотничьими ружьями.
Вечером того же дня, когда случилась облава, Пахомыч свалил бензопилой старый тополь у крыльца, воткнул в широкий ровный пень всё тот же охотничий нож, и попробовали они с мальчонкой повторить чудо на поляне. Честно сказать, оба робели: а ну как далеко не всякий древесный обрубок на это дело пригоден? Ничего, сработало… Кувырок туда – человек, кувырок сюда – волк.
Года через три Пахомыч уже крышевал и лесок, и прилегающие к нему окрестности. Всё знал – и знаниями своими пользовался с умом: когда людей предупредит, когда волков…
С каждым превращением Седой делался старше и угрюмее. Взрослел на глазах. Сначала это радовало, потом стало удручать. Мы-то лет по семьдесят живём, а они-то редко до тринадцати дотягивают в дикой природе. Глядя на него, и о себе задумаешься.
Менялась повадка, юношеский жаргон помаленьку вытеснялся уголовным. Говорить с ним становилось всё труднее, особенно с тех пор, как выбился в вожаки.
* * *
– Ну ты долго ещё Чекáна своего отмазывать будешь?
– А чо те Чекан? – ощетинился Седой. – Конкретный волчара, живёт по понятиям…
– Ага! По понятиям… А то я правой его передней лапы не знаю – без двух когтей! Хоть бы след за собой заметал!..
– Отметился, что ли, где?
– Да он везде уже, твой Чекан, отметился! И возле жеребёнка тоже. Думаешь, я один такой приметливый?
– А кто ещё?
– Да нашлись… зоркие…
Лесник закурил. Седой с недовольным видом поднялся, взял табурет и отсел на дальний край стола. Табачного зелья он, как, кстати, и водочного перегара, на вздым не любил.
– Пахомыч… – позвал Седой, и хрипловатый голос его зазвучал несколько сдавленно. – Мне без Чекана – никак. Молодёжь подрастает, борзеет, того и гляди скинут…
– А мне?! – взорвался лесник, выбросив дым из ноздрей. – Мне как – с твоим Чеканом?..
– «С твоим»! – передразнил лесной гость. – А может, с твоим?
Пахомыч заругался шёпотом и загасил недокурок.
– Ладно, с нашим… – пропустил он сквозь зубы.
– Ну… может, опять стрелки на Пегого переведём?.. – с надеждой спросил Седой.
– А думаешь, не пробовал?.. – остервенело огрызнулся Пахомыч. – Первитин уже говорит: достал ты меня уже, говорит, со своим Пегим! Пегий за балкой стаю водит, сюда не суётся… Обидел он тебя, что ли?.. Это он – мне!
– Ну! А ты?
– Соврал, что обидел… – нехотя признался лесник. – Собаку, дескать, порвали…