— Представитель штаба фронта Рокоссовский Константин Константинович — представился Петрову высокий гость, желая сохранить свое инкогнито и комбат, прекрасно его понял.
— Прошу в штаб товарищ Рокоссовский — Петров любезно указал гостю на дверь, а сам повернулся к часовому, — продолжайте нести службу.
Сказано это было простым и будничным тоном, так словно представители фронта приезжали к Петрову в батальон каждую неделю.
Оказавшись в добротно построенном блиндаже, Рокоссовский попросил комбата доложить обстановку на участке его обороны и в ходе завязавшейся беседы, генерал убедился в верности своего первого впечатления. Капитан не только досконально знал положение дел в своем батальоне, но имел хорошее представление о противостоявшем ему противнике.
На карте представленной Петровым генералу были нанесены не только передовые рубежи обороны врага с многочисленными огневыми точками, но и было нанесено местонахождение и второго рубежа немецкой обороны. Вместе с этим, комбат рассказал, что противостоят ему соединения 212 пехотной дивизии вермахта, занимавшие эти позиции с осени прошлого года.
На вопрос, откуда ему все это известно Петров ответил, что эти данные полученные в результате наблюдения за позицией противника и действия разведчиков.
— А в штаб полка вы эти данные отсылали? — спросил Рокоссовский хорошо помнивший, что на показанной ему в штабе полка карте, четко нанесены были только передние траншеи противника, а все остальное условно.
— Регулярно, товарищ генерал. Вот копия донесения отправленного в штаб неделю назад — комбат протянул Рокоссовскому вынутую из командирской сумки бумагу. При этом голос капитана звучал твердо и уверенно, а не заискивал, как это часто бывает у подхалимов при докладе высокому начальству.
— Все это хорошо, товарищ капитан, спасибо за службу — сказал Рокоссовский, ознакомившись с донесением Петрова, — а теперь я хочу побывать на вашем наблюдательном пункте.
— Как прикажите, товарищ генерал, — откликнулся на его слова комбат. — Только, пожалуйста, наденьте на себя, плащ-палатку и пилотку или каску. Фуражка у вас приметная, немецкие наблюдатели сразу заметят.
— Хорошо давайте — согласился Константин Константинович, и пока комбат доставал плащ-палатку задал давно вертящийся у него на языке вопрос.
— Давно, воюете?
— С июля сорок первого, Псковский Укрепрайон — лаконично ответил Петров не желая вдаваться в подробности.
— А за что орден?
— За Гвадалахару, — также коротко ответил капитан и, протянув Рокоссовскому каску, сказал — идемте, товарищ генерал.