— А ты, Коля? — спросил я.
— А мы с Катюшей еще немного посидим и пойдем домой, — ответил он.
Только теперь я заметил, что он бережно держит на коленях платок с красивым темно-синим узором, внутри которого было что-то завернуто…
В этот момент двери камеры отворились, и оттуда вышел Капустин. Даже не взглянув на меня, он быстрым шагом направился прочь. Я попытался последовать за ним и услышал позади голос Алфимова:
— Тебе надо было навсегда забыть о Зеленых Камнях, а ты этого не сделал, Яша.
Не оборачиваясь, я ринулся за писателем, стараясь двигаться так быстро, как позволяли мне мои старые ноги. Но все-таки Капустин очень быстро скрылся из виду.
— Жорж! Остановитесь ради вашей жены! — кричал я, пока не сорвал голос.
Кое-как доковыляв до первого этажа, я вышел на улицу. Ко мне бросился перепуганный Наумыч.
— Ружье отнял, каналья! — запричитал он.
— Где он сейчас?
— В сторожке, — ответил Наумыч и добавил: — Там патроны.
— Елизавета выходила? — спросил я.
Наумыч отрицательно помотал головой. Твердым шагом я направился к дверям сторожки, но не прошел и пяти шагов, как оттуда грянул выстрел и на стекло изнутри брызнула кровь.
— Да что же это делается? — заголосил сзади Наумыч.
Я подбежал к сторожке и заглянул внутрь — с Капустиным было все кончено.
— Гони в город за полицией! — крикнул я извозчику.
Сам же развернулся и пошел обратно к крепости.
— Не ходите туда, Яков Михайлович! — взмолился Наумыч. — Не оставляйте меня с мертвяком!
— Дождись полицию и все им объясни, — сказал я и вошел в здание тюрьмы…
— Елизавета! — эхо моего голоса гулко отразилось от стен первого этажа.
Мне никто не отвечал. На ум не приходило ничего, кроме как камеру за камерой обыскать все здание.
Поднявшись на второй этаж, я увидел то, чего никак не ожидал: маленькая нарядно одетая девочка лет четырех бегала за солнечным зайчиком, снующим по полу тюремного коридора. Когда зайчик замер, девочка подошла и попыталась накрыть его ручонками — зайчик отпрыгнул на некоторое расстояние и снова замер. Девочка пошла за ним. Так они постепенно удалялись, пока не скрылись за углом. Я направился за ними, завернул за угол и у меня вырвался крик от увиденного: растерзанное детское тельце было разбросано по всему полу. Солнечный зайчик скакал между окровавленными останками…
— Они всегда так кричат, — услышал я позади себя и обернулся на голос.
В глаза мне резануло светом, и я зажмурился. Раздался гнусный смешок. Когда я снова стал различать предметы, то увидел человека, стоящего у стены. Он подышал на маленькое зеркальце, которое держал в руке, протер его отвратительно грязным носовым платком и спрятал в карман. Это не был Медлес.