Удаляя остатки старой штукатурки, рабочие обнаружили за кирпичной кладкой пустое пространство. Решено было полностью разобрать перегородку, и оказалось, что за ней коридор продолжается еще на несколько метров. Но самое интересное — там была дверь еще в одну камеру, о существовании которой никто даже и не догадывался. Железная дверь, ведущая в камеру, выглядела очень старой, но все еще добротной. В ее замке находился ключ. Внутри камеры было пусто, если не считать нескольких едва читаемых надписей на стенах. Почему ее в свое время изолировали от остальных кирпичной перегородкой? В тот момент никаких объяснений этому ни у кого не было.
Копнов, недолго думая, решил использовать камеру по назначению, ибо хоть Зеленые Камни и не испытывали затруднений относительно размещения заключенных, но, скажем так, «популярность» нашего заведения неуклонно росла, и порой мы не могли удовлетворить запрос на размещение нового узника по причине элементарного отсутствия свободных камер. Камеру почистили, присвоили ей номер, установили нары, и через несколько недель там уже коротал дни первый «постоялец»…
Правда, обжиться ему не пришлось, ибо бедняга вскоре удавился, соорудив незамысловатую петлю из простыни. Этому не придали особого значения, так как похожие случаи, хоть и не часто, но все-таки имели место в заведениях подобного рода. Мы спохватились только тогда, когда следующий узник повторил «подвиг» своего предшественника. Продержался он, правда, несколько дольше.
При обсуждении этих происшествий с начальником тюрьмы у нас возникли разногласия. Копнов был уверен, что это совпадение и не стоит жертвовать лишней камерой на основании нелепых предположений сомнительного, с точки зрения здравомыслящего человека, характера. Это был камень в мой огород, ибо я настаивал на немедленном прекращении дальнейшего использования злополучной камеры для содержания в ней заключенных. Алфимов же, хоти частично и разделил мою точку зрении, считал, что не мешало бы проверить все еще раз, и даже предложил самого себя в качестве испытуемого.
На этом, как и ни возражал, и сошлись. Но сначала решили самым пристальным образом осмотреть злополучную камеру. Хоти смотреть, в общем-то, было не на что. Кроме недавно принесенных стола и кровати — одни лишь стены с бессмысленными, выцветшими от времени надписями. Одна из надписей меня, впрочем, слегка заинтересовала. В основном потому, что сделана была на латыни. Часть слов и разобрал сразу, а чтобы прочесть остальные, пришлось идти в барак за словарем. Надпись гласила примерно следующее: