У человека, стоявшего у стены, не было каких-то отличительных черт. Даже возраст его угадывался с трудом, хотя что-то подсказывало, что он довольно стар. Одежда его полностью соответствовала облику — какого-то блеклого серого цвета и довольно бесформенная.
— Медлес, — раздался голос у стены.
Голос его, в отличие от внешности, был необычным. Точнее, он совсем не был обычным. Трудно найти какое-то сопоставление, но мне он напомнил хриплый стон находящегося в агонии больного, но, как это ни парадоксально, звуки он произносил при этом четко и спокойно. Представить такое невозможно — надо слышать. Но слушать его — настоящая пытка.
— Что? — переспросил я, вздрогнув от неожиданности.
— Мое имя — Медлес, — отозвался гость.
— Очень приятно, Савичев Яков Михайлович, — представился в свою очередь я.
— Взаимно, — простонало у стены.
— Простите, но как вы сюда попали? — поинтересовался я, продолжая сохранять вежливый тон беседы.
— Это вы сюда попали, я же — всегда здесь, — ответил Медлес.
— Но почему я увидел вас только сейчас?
— Потому что пришло время истины, — произнес он.
— А позвольте узнать…
— Чем больше вы будете задавать вопросов, доктор Савичев, тем меньше узнаете, — прервал он меня. — Просто сидите и слушайте, готовьтесь к извлечению истины на свет, который вы, заблуждаясь, называете тьмой.
Я замолчал, и он начал говорить:
— Очень долго я создавал это место. По сути, я в свое время воздвиг целую крепость ради одной лишь камеры, в которой вам выпала честь в данный момент находиться. Каждый камень в ее стене достоин отдельного внимания — ведь я собирал их по всему миру. Каждый из этих камней — немой и вечный свидетель какой-то великой казни, свершившейся в свое время над кем-либо из смертных. Сколько здесь одних только булыжников с мостовых, над которыми воздвигали эшафот и окропляли их благородной кровью королевских особ. Если бы камни могли говорить, то потребовались бы многие годы заключения и этой камере, чтобы переслушать их всех. Собрав камни и выложив из них стены, что сейчас окружают вас, я покрыл их древними магическими рунами и заклинаниями, я проделал воистину колоссальную работу…
— Но для чего? — не выдержал я.
— Забудь про вопросы, смертный, и слушай, — продолжал Медлес. — Я уготовил ад на земле для тех, кто в своих деяниях пусть на миг, но ступил на дорогу зла. Лишь силы зла имеют право вершить зло на земле. Участь же смертных — противостоять злу по мере своих сил и не препятствовать добру. Нарушивших этот закон ждет неминуемая кара. Равновесие должно соблюдаться. Итак, вернув камере ее истинное предназначение, вы открыли тем самым новый цикл в ее истории. Последние три моих гостя уже познали каждый свою собственную истину. Среди них был ваш друг. Очень жаль, но и в нем была спрятана его крошечная истина, которую он утаивал от света. Впрочем, как и вы, Яков Михайлович…