Но путешествие занимало гораздо больше времени, чем геологическая работа. Чаще всего путешественники ночевали в роллигоне, иногда останавливались на день-другой в оазисах или на фермах, где шпион рассказывал свою историю и расспрашивал всех, знают ли они хоть что-нибудь о Зи Лей. А Карил сидел с хозяевами за чаем, грыз сладкие вкусные пирожки, оливки, куски арбуза, препирался насчет цены на собранные фосфаты, нитраты, брекчию и металлы, сплетничал про местные мелкие скандалы, свадьбы, рождения и смерти и фантазировал о планах Тихоокеанского сообщества. Даже когда продавать было нечего, кроме переработанных отходов из туалета роллигона, фермеры и поселяне охотно давали излишки свежих фруктов и овощей в обмен на доставку грузов соседям или за обещание минералов и металлов при следующем визите.
Тихоокеанское сообщество давило на новых сограждан куда меньше, чем бразильцы или европейцы. За все путешествие Карил со шпионом лишь однажды встретили представителей оккупационных сил: четырех вежливых солдат в темно-зеленой униформе, описывающих оборудование и посевы на ферме. Солдаты Сообщества изымали треть всякого нового урожая, так что всем приходилось дополнять рационы КАВУ-пищей либо дрожжевыми культурами. Всех строительных роботов тоже изъяли. База Тихоокеанского сообщества уже была размером в небольшой город и по-прежнему росла – огромная решетка сегментированных труб, погребенных под равниной ледяной гальки. Практически такие же поселения строили на лунах Юпитера и Сатурна еще век назад. Теперь между системой Сатурна и Землей регулярно ходили грузовые и пассажирские корабли, в систему летели солдаты и материалы. На большой фабрике производили буксиры по образцу кораблей дальних.
Если не считать конфискации роботов и урожая и закрытия коммуникационных сетей, оккупация не оказала особого влияния на повседневную жизнь Япета. Но все же она поменялась практически во всем – и возврата к прошлому не было. Дальние долго тешили себя иллюзией, что избавились от постоянного варварства человеческой истории, создали утопию, где можно без помех предаваться всевозможным искусствам и наукам, где процветает множество мирно и плодотворно сотрудничающих экономических и политических систем, лоскутное одеяло богатых и спокойных поселений. Это оказалось утопией, самообманом, мыльным пузырем. Как биом, развившийся в изоляции на отдаленном острове, культура дальних быстро пала под натиском энергичных и агрессивных пришельцев из внешнего мира. Даже если бы дальние отвоевали свободу – она не была бы прежней. Дальние всегда помнили бы о нависшей опасности, готовились бы защищать себя, делать все нужное для выживания в борьбе не с природой, но с людьми.