Повсюду, куда приезжали Карил со шпионом, шли разговоры о сопротивлении и революции, ходили слухи о новых зверствах на других лунах, обсуждались мечты сбежать во тьму на краю Солнечной системы. Но шпион нигде не отыскал известий о Зи Лей. Лишь однажды ему повезло поговорить с человеком, повстречавшим ее во время ее краткого пребывания в Ксамбе, на Рее. Похоже, родители рассказывали правду. Потому, скорее всего, правдой было и то, что они ничего не слышали от дочери и перед войной, и после нее.
Поиск почти не продвинулся – но шпион не чувствовал разочарования, не отчаивался. Он не сомневался, что рано или поздно отыщет Зи Лей. А пока он привыкал к личине Кена Шинтаро, и ему это нравилось все больше. Он учился быть человеком, иногда днями напролет не вспоминал постоянный, выворачивающий душу и тело страх той работы в Париже, мелкую паранойю, постоянную боязнь подсматривания и подслушивания, опасения, что помимо воли окажешься втянутым в большую игру без знания игроков и правил. В Париже шпион постоянно был начеку, следил, чтобы его действия не выходили за рамки нормальности, старался наблюдать и оценивать не только людей вокруг, но и самого себя. Теперь он мог расслабиться с Карилом. И – конечно, стоило бы немалых усилий быть настороже с добродушным бродягой-геологом. Теперь шпион мог спокойно относиться и к другим дальним – и, что самое главное, к себе самому.
Шпион был рожден и воспитан на Луне, чтобы сражаться за бога, Гею и Великую Бразилию. Шпион никогда не бывал на Земле, но мечтал о ее мягкой траве, зеленых просторах и бездонных океанах, раскинувшихся под добрым, восхитительно голубым небом. Если есть рай, то он – такой. А в долгом путешествии по Япету шпион научился ценить и любить сдержанную красоту резких пустынных пейзажей луны, читать по рельефу историю его возникновения, определять то, как результаты бурной эпохи рождения смягчались покрытием из захваченных частиц, миллионами лет медленной сублимации, микроскопических метеоритных ударов, обколовших и сгладивших каждый угол. Время – великий архитектор, но его растянувшаяся на эпохи работа превосходит человеческое восприятие.
Япет не баловал поселенцев гостеприимством. Но они научились выживать и процветать. Они добывали крепкий, как гранит, древний лед и топили его, расщепляли воду, чтобы получить кислород. Поколения бродяг вроде Карила засеяли темные равнины вакуумными организмами, извлекавшими энергию из солнечного света, а питательные вещества – из темного слоя, чтобы расти, производить все виды фуллеренов и органических полимеров, запасы простых органических молекул, которые процессор роллигона мог превратить в простейшую пищу. Другие разновидности вакуумных растений поглощали слабый солнечный свет, превращали в электричество и накапливали его в органах, похожих на орган электрического угря. Когда к органу подключались, он мог передать заряд, подзарядить батареи роллигона.