— Что? — Лайла явно не расслышала слова Пэтти, и той пришлось повторить:
— Я сказала, что вряд ли кому-то разрешили бы просто так целый класс пропустить.
— Да господи, нет, конечно! — Лайла повозилась в кресле, передвинула в другую сторону вытянутые длинные ноги и снова ссутулилась.
— Ну, хорошо, с этим все ясно, — кивнула Пэтти. — А как вы себе представляете ваше будущее? У вас очень хорошие оценки, прекрасные показатели…
— Это ваши детишки? — Девушка, скосив глаза, указала на фотографии.
— Это мои племянницы и племянники.
— Знаю, своих-то детей у вас нет, — ухмыльнулась Лайла. — А как это получилось?
Пэтти почувствовала, что невольно заливается румянцем.
— Да просто не случилось — и все. Но давайте все же вернемся к вопросу о вашем будущем.
— Потому что вы с мужем никогда этим не занимались? — рассмеялась Лайла, показывая скверные зубы. — Все так говорят! А знаете, что еще люди говорят? Что Толстуха Пэтти — девственница и никогда не занималась этим ни со своим мужем, ни с кем-либо другим.
Пэтти аккуратно положила бумаги на стол, чувствуя, что щеки у нее буквально пылают, а перед глазами плывет пелена. В кабинете было так тихо, что Пэтти отчетливо слышала тиканье настенных часов. Даже в самых диких снах она не смогла бы предвидеть того, что через несколько секунд сорвалось у нее с языка. Она в упор посмотрела на Лайлу Лейн и вдруг услышала, как ее собственный голос произносит: «Немедленно вон отсюда, ты, кусок вонючего дерьма!»
Девушка, похоже, на мгновение оцепенела от изумления, потом усмехнулась.
— Ого, ничего себе! Значит, верно люди говорят. Господи ты боже мой! — И откровенно расхохоталась, прикрывая рот рукой. Она смеялась все громче, все сильней, и у Пэтти возникло жуткое ощущение, что смех брызжет у этой девицы изо рта, как ядовитая желчь из пасти чудовищного существа из фильма ужасов. — Извините, — вдруг торопливо сказала Лайла, — извините меня.
И Пэтти вдруг непонятным образом поняла, кто эта девушка.
— Твоя тетка — Люси Бартон. Ты очень на нее похожа.
Лайла Лейн тут же вскочила и выбежала из кабинета.
Пэтти закрыла за ней дверь и позвонила своей сестре Линде, которая жила в одном из пригородов Чикаго. Она чувствовала, что лицо у нее мокрое от пота и одежда под мышками и на спине прилипла к телу.
Сестра сняла трубку и официальным тоном заявила:
— Линда Петерсон-Корнелл слушает.
— Это я.
— Я догадалась. У меня на экране телефона светится твое школьное прозвище.
— Тогда зачем же ты… Послушай, Линда… — И Пэтти рассказала сестре о том, что произошло у нее в кабинете несколько минут назад. Говорила она, торопясь и как бы оставляя за скобками те слова, которые сама сказала Лайле Лейн. — Нет, ну ты представляешь?! — возмущенно завершила она свою тираду и услышала, как Линда сперва тяжко вздохнула, а потом в очередной раз принялась рассуждать о том, что ей всегда было непонятно, как Пэтти вообще может работать с подростками. Пэтти возразила, что дело вовсе не в этом, что Линда не поняла самого главного, но сестра стояла на своем: