— Нет, как раз в этом! И все я прекрасно поняла! Ты все талдычишь — Лайла Лейн, Люси Бартон, Лайла то, Люси это… Да какое кому до них дело? — Линда немного помолчала и продолжила: — Ей-богу, Пэтти, разве удивительно, что племянница Люси Бартон оказалась такой дрянью? По-моему, уж это никого удивлять не должно.
— Почему ты так говоришь?
— Потому! Ты что, их не помнишь? Да все они просто дрянь, Пэтти! Господи, я сейчас вспомнила, что у них еще и родня соответствующая имелась… эти, как их, двоюродные братья и сестры, наверно. Мальчика, помнится, звали Абель. Ну и тип, скажу я тебе! Боже мой! Вечно торчал возле мусорного бака за кондитерской лавкой Четвина и в отбросах копался — искал, что бы съесть. Неужели настолько голодный был? А если нет, то почему он постоянно этим занимался? Причем, помнится, без малейшего смущения. Между прочим, и Люси туда с ним ходила, это я тоже помню. Меня от этого трясти начинало. Да и сейчас, если честно, от одних воспоминаний об этом трясет. А сестрицу Абеля звали Дотти. Тощая такая. Ну да, Дотти и Абель Блейн. Вот ведь странно: я так хорошо их помню. Но разве такое можно забыть? До них я ни разу не видела, чтобы у нас кто-то в мусорном баке в поисках еды копался. Кстати, этот Абель был очень даже симпатичным мальчишкой.
— Боже мой… — пробормотала Пэтти, чувствуя, как жар отливает у нее от лица. Она помолчала немного, потом спросила: — Кажется, родители Люси у тебя даже на свадьбе были? На твоей первой свадьбе?
— Не помню.
— Да прекрасно ты все помнишь! Интересно, как им удалось оказаться у тебя на свадьбе?
— Потому что она их пригласила! Ей хотелось, чтобы пришел хоть кто-нибудь, кто станет с ней разговаривать. Ради бога, Пэтти, прекрати! Просто забудь об этом — и все. Я, например, уже забыла.
— Ну, ты, может, и забыла, однако фамилию первого мужа по-прежнему носишь. Ты ведь все еще Петерсон, да? Хотя ваш брак лишь год продержался.
— Да, господи, — взвилась Линда, — с какой стати я должна была возвращать эту дурацкую фамилию Найсли?! Никогда не могла понять, зачем ты ее сохранила! «Хорошенькие девушки Найсли[1]»! Ужас какой! Вот уж идиотское прозвище нам приклеили!
И ничего ужасного в этом прозвище нет, подумала Пэтти. А Линда продолжала:
— Ты, кстати, в последнее время нашу мамулю не навещала? Она в рай еще не собирается? И все такая же сумасшедшая?
— Я как раз сегодня хотела к ней заглянуть, — спокойно ответила Пэтти. — В последний раз была у нее несколько дней назад. Так что пора проверить, принимает она лекарство или нет.
— Мне абсолютно все равно, принимает она его или нет, — с вызовом заявила Линда, и Пэтти сказала, что ей это известно.