— Ну, хватит, Трейси, детка! Хватит, милая. — Он приобнял ее одной рукой, и ему показалось, что ей хочется прижаться к нему, и она бы, возможно, прижалась, но он вовремя сказал: — Смотри, Трейси, как бы тебе не оказаться в опасности.
Похоже, ее сильно задели эти слова, и она, тряхнув головой и стиснув в кулаки украшенные кольцами пальцы, заорала:
— Да что ты понимаешь? Ни хрена ведь не знаешь и не понимаешь, твою мать, а еще с глубокомысленным видом дерьмовые советы даешь! Извини, конечно, но ты ведь, черт подери, вообще ни хрена обо мне не знаешь!
И оказалось, что этим взрывом гнева и отчаяния она ему даже помогла.
— Я просто не могу так поступить, — сказал он, и ему это было совсем нетрудно. — Я не могу снять с банковского счета десять тысяч долларов — да еще и Мэрилин об этом в известность не поставить. И в любом случае не собираюсь этого делать.
И тут зеленые глаза Трейси стали похожи на темные ноздри дракона, в глубине которых пылает пламя, — именно этот образ пришел Чарли в голову, когда он увидел, как изменилось ее лицо, а глаза расширились, словно ноздри разъяренной лошади, поднявшейся на дыбы и удерживаемой лишь туго натянутыми поводьями.
— Мой сын умрет, если я не успею принести эти деньги. — Теперь глаза ее были абсолютно сухими, а дыхание вырывалось изо рта короткими злыми толчками.
Чарли очень медленно опустился на краешек кровати лицом к ней, помолчал немного, потом наконец очень спокойно сказал:
— Пойми, я ведь понятия не имел, что у тебя сын есть.
— Ну, естественно! Я же тебе не говорила.
— А почему ты мне не говорила? — Это был совершенно искренний вопрос, потому что Чарли и впрямь был озадачен.
— Ну, наверное… — Трейси задумалась, приложив к подбородку палец, украшенный кольцом, и явно изображая несколько преувеличенную работу мысли. — Наверное, потому что, если б я объяснила тебе всю эту ситуацию, ты стал бы хуже ко мне относиться.
— Трейси, у многих людей дети попадают в беду. — Его раздражал сарказм Трейси. У него было такое ощущение, словно ему ножом сдирают с руки кожу. — С какой стати я из-за этого стал бы хуже к тебе относиться?
— Ха! Вот именно! Разве ты мог бы хуже относиться ко мне, когда хуже и так…
— Прекрати. Черттебяпобери. Немедленно прекрати это. Прекрати, слышишь? — Чарли вскочил.
А Трейси тихо сказала:
— Сам прекрати! Меня тошнит от твоей либеральной белой жалости!
Как раз вовремя — Чарли всегда успевал вовремя, — он сумел сдержаться и не влепил ей пощечину, хотя ему очень этого хотелось, у него даже кончики пальцев покалывало от нетерпения. Трейси с таким презрением от него отвернулась, что он и не подумал извиняться. Впрочем, презрение ее было не слишком искренним. Он отчетливо чувствовал в нем налет театральности.