— Есть, — кивнула Мэри. — Мой главный друг — это Валерия. Разве я тебе о ней не писала? Ох, я ее обожаю. Я познакомилась с ней в сквере. Я, правда, и раньше замечала, как она сидит там с какой-то старой дамой — еще бы не заметить! У моей Валерии самое чудесное и доброе лицо на свете, я таких больше не видела. Да она и не похожа на других. Ну так вот, она сидела у моря с какой-то старой дамой, и ноги у той казались почти черными от загара, она ведь лет сто провела на жарком солнце. Я просто глаз от ее ног оторвать не могла, а потом заметила, что под загаром все же просвечивают лиловые вены, точно прячась под этой темной оболочкой, как сосиски. И я подумала: какое это все-таки чудо — жизнь! Ведь по этим старым венам по-прежнему бежит кровь. Я некоторое время обдумывала эту мысль, а потом обратила внимание на ту женщину, которая беседовала с темной от загара старухой. Это и была Валерия. Господи, какая же она была крошечная! Издали казалось, будто она сидит у этой старухи на коленях. А какое милое у нее было лицо… В общем… — Мэри умолкла и покачала головой. — В общем, через два дня возле церкви эта крошечная дама сама ко мне подошла. Оказалось, что она немного говорит по-английски, ну, а я немного говорила по-итальянски, и мы… Да, теперь у меня есть друг. Ты тоже можешь с ней познакомиться. Она будет этому очень рада.
— Ладно. Не знаю, может, через пару дней.
— Когда захочешь.
Вдали виднелись сразу четыре судна: три танкера и одно, явно круизное, идущее в Геную.
— А он к тебе добр? — спросила Анджелина.
— Очень. Он очень хорошо ко мне относится.
— Это хорошо. — Анджелина помолчала, потом снова спросила: — А его сыновья? И их жены? Они тоже хорошо к тебе относятся?
— Просто отлично. — Мэри сделала какое-то слабое движение, словно отмахиваясь от неуместного вопроса. — Вот послушай, детка, что Паоло для меня сделал. Он загрузил в мой телефон все песни Элвиса! — Мэри вытащила телефон, посмотрела на него и снова сунула в большую сумку из желтой кожи.
— Да, ты мне уже говорила. — Анджелина опять немного помолчала и мягко заметила: — До чего же тебе всегда нравился желтый цвет! Вот и эта сумка тоже желтая. — Она коснулась материной сумки.
— Да, я желтый цвет всегда любила.
— И бикини у тебя тоже желтое. Нет, мам, от тебя, ей-богу, с ума можно сойти!
Далеко на горизонте возник силуэт еще одного судна, и Мэри показала на него дочери. Та медленно кивнула.
* * *
Мэри приготовила для дочери ванну, как делала это когда-то много лет подряд. Интересно, думала она, позволит ли ей Анджелина остаться и поболтать немного, ведь раньше она и сама часто просила ее остаться. Но Анджелина сказала: