? Мы с тобой потом еще по телевизору фильм о ее приключениях смотрели?
— Помню. — Анджелина повернулась к матери. — Но лучше всего я помню, как ты меня спать укладывала. Каждый вечер. Мне невыносимо было даже думать о том, что ты можешь от нас уехать. И каждый вечер мне хотелось сказать: «Еще нет! Еще не сегодня!»
— Иногда я чувствовала себя такой усталой, что невольно клала голову рядом с твоей подушкой, а ты совершенно не выносила, когда моя голова оказывалась ниже твоей. Это ты помнишь?
— Да, но это потому, что ты начинала мне казаться моим ребенком, а я нуждалась в том, чтобы ты была взрослой.
— Да, понимаю, — произнесла Мэри. И снова обе умолкли. А потом Мэри, стиснув запястье дочери, попросила: — Только не рассказывай сестрам, что я тебя сразу узнала, как только ты родилась, а их не узнавала. Вообще-то тайны я не люблю, но им об этом рассказывать не надо. А вот тебе это знать стоило.
Анджелина выпрямилась и сказала:
— Но тогда это должно означать…
— Нет, неизвестно, что это может означать, — возразила Мэри. — Как неизвестен и смысл большей части вещей и явлений нашего мира. Зато я хорошо знаю, что именно поняла, увидев тебя. И знаю, что ты всегда делала меня такой счастливой. И знаю, что ты — мой самый дорогой маленький ангел.
Одного она не сказала вслух, впрочем, мысль об этом лишь промелькнула у нее в голове: «И ты всегда занимала так много места в моем сердце, что это порой казалось мне тяжким бременем».
* * *
Пока они на кухне выбирали подходящие сковородки и кастрюли, пока кипятили воду для пасты и подогревали соус, Мэри успела не только успокоиться, но и развеселиться. Счастье переполняло ее, оно пело в ней, оно было таким ощутимым, что Мэри могла бы есть его ломтями, как хлеб! Находиться на кухне вместе со своей девочкой, разговаривать с ней о самых обычных вещах, о ее детях, о ее работе в школе — о, как это было чудесно! Мэри включила свет над обеденным столом, и они стали есть пасту и говорить о сестрах Анджелины. А потом Мэри, успевшая выпить бокал вина, спросила:
— Что это ты говорила о девушках Найсли? По-моему, что-то неприличное.
— Боже мой, — улыбнулась Анджелина, вытирая губы салфеткой, — тебя никак на сплетни потянуло?
— Ох, да! — призналась Мэри.
— Помнишь Чарли Маколея? Ну, вспоминай! Ты должна его помнить.
— Да помню я его. Такой высокий приятный человек. Он еще потом во Вьетнаме воевал. Господи, как это было печально…
— Да, это он и есть. Оказалось, что он давно встречался в Пеории с проституткой, а жене говорил, что ездит на собрания группы, которая оказывает поддержку ветеранам. Погоди, погоди… В общем, он отдал этой проститутке десять тысяч долларов, и жена, узнав об этом, вышибла его из дома…