Для сравнения метода, используемого Амальриком, с методом А. А. Шахматова приведем следующий отрывок из работы А. А. Шахматова «Сказание о призвании варягов»: «Правда, летописец отожествляет Русь и Варягов в этом своем сказании, но он делает это так неловко, что позволяет заподозрить в замечании о тожестве Варягов и Руси позднейшую вставку… Действительно, если Русь тожественна с варягами и если словенские и чудские племена обратились именно к Руси, отчего было не сказать: “И идоша за море к руси?”»
Здесь имеет место то, о чем говорит С. А. Бугославский: «… [Шахматов] исходит чаще всего из анализа смысла, связи, логики автора, нередко усваивая последнему свое мышление».
Мы видим, что и методологически А. А. Амальрик следует за Шахматовым, используя тот же «конъектуральный» метод анализа летописного текста.
В рассказе о хитрости Олега Амальрик справедливо видит кочующую скандинавскую легенду о военной хитрости при взятии города. Еще Рыдзевская выделяла в составе ПВЛ несколько сюжетов, связанных со скандинавскими сагами (Рыдзевская 1978: 159–236).
Далее Амальрик пытается предположить, как выглядел данный текст в гипотетическом Начальном и еще более гипотетическом Древнейшем своде. Здесь, следуя А. А. Шахматову, он видит в Древнейшем своде связь слова «русь» с Киевом.
Тогда получается, что Амальрик критикует Тихомирова и Грушевского за неправомерную привязку термина «русь» к Киеву и Киевщине. А сам А. А. Амальрик, следуя А. А. Шахматову, признает, что, «осев в Киеве, дружина Олега была ассимилирована местной верхушкой – русью».
В. Я. Петрухин отмечает противоречие у А. А. Шахматова: варяги отождествляются с новгородцами, но в Киеве почему-то прозвались русью (Петрухин 2008б: 50).
Правда, как отмечают Е. А. Мельникова и В. Я. Петрухин, те, кто, следуя Б. А. Рыбакову, утверждает, что Шахматов считал, что имя «русь» первоначально было связано с Киевщиной, неправы. По мнению А. А. Шахматова, оно было изначально принесено на юг норманнами с севера и только потом уже там было усвоено дружинами Олега (Мельникова, Петрухин 1995).
Здесь Амальрик намечает очень интересную тему для исследования – борьбу между пришлыми норманнами и местной варяго-славянской знатью, той самой «русью», пришедшей с Рюриком.
Гипотеза Амальрика о том, что после смерти Олега власть в Киеве захватил Дир, относится к области предположений, построенных на основе гипотез А. А. Шахматова.
[Кембриджский документ]
Гипотезы, порожденные открытием Кембриджского документа, критикует А. А. Тортика.
«Личность князя (царя, в переводе Р. Голба) Руси Хельгу, организовавшего нападение на Самкерц, стала причиной появления нескольких генеалогических и хронологических гипотез. Его рассматривали и как прототип Вещего Олега, и как самостоятельного князя, правившего (соправителя) во время Игоря Старого. Сопоставление с Вещим Олегом либо вынуждало авторов пересматривать хронологию ПВЛ, заменяя ее данными Новгородской 1-й летописи и продолжая правление Олега до 20-х гг. X в., либо отказываться от приведенной в тексте Шехтера (Кембриджском анониме) датировки (“во время правления Романа”) и переносить описанное в документе событие в первое десятилетие X в. Среди гипотез, высказанных в последнее время, особой нетрадиционностью и новизной выделяются точки зрения О. Прицака и К. Цукермана. Один из соавторов новой публикации Кембриджского анонима О. И. Прицак уверен, что в этом документе под царем Руси – Хельгу – необходимо понимать только Олега Вещего древнерусской летописи…