4 сентября я по-прежнему жду телеграммы или телефонного звонка от N. по поводу ее прибытия вместе с детьми. Потом г-жа Матье передает мне, что N. задержится здесь только на четыре дня, а семья ее будет в Париже. Во мне поднимаются гнев и чувство отчуждения против нее и против себя самого, – я ведь по-прежнему ждал знаков нежности там, где их нет и не может быть.
30 сентября.
Потратил месяц на осмотр Воклюза и поиски дома. Купил дом в Лурмарене. Потом отъезд в Сен-Жан, чтобы повидаться с Ми. Сотни километров – в полной экзальтации – через ароматы урожая винограда. Потом большое пенящееся море. Удовольствие, подобное этим длинным разбивающимся волнам, которые сдирают кожу. Утром отъезжаю в Париж, розовый вереск в сосновых лесах. Еще двенадцать часов за рулем, и Париж.
О том, как успешный писатель приходит к нищему интеллектуалу (трущоба на Фобур Сен-Дени).
Пастернак: «…был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовем высшим моцартовским началом, моцартовскою стихией».
Ж. де Беер. «За адюльтер следует наказывать смертью. Тогда настоящих любовников можно было пересчитать по пальцам». И это даже неправда. Зачастую слабость сильнее страха.
17 октября.
Отъезд в Воклюз. Я потом обязательно опишу вкратце прошедшие 18 дней.
18 октября.
Выхожу из ночного поезда в Л'Иль-сюр-ла-Сорг – и попадаю в сухой и холодный мистраль. Прекрасная и большая экзальтация – целый день при сверкающем свете. Я это чувствую – ко мне возвращаются все мои силы.
19 октября.
Непрекращающийся свет. Я стою в пустом доме, без единого предмета мебели, и долгими часами смотрю, как в комнаты залетают гонимые неистовым ветром мертвые красные листья девственного виноградника. Мистраль.
27 октября.
Возращение в Париж. В ночи обнадеживающие голоса, объявляющие названия станций. Станция «Насьон».
Не жаловаться. Не пользоваться тем, что ты есть, ни тем, что ты сделал. Если ты даешь, считай, что это уже было получено.
5 ноября.
Письмо от мужа Э.Б., в котором он сообщает, что его жена хочет покончить с жизнью, и просит меня вмешается. И я, так легко и часто – так глупо – чувствовавший ответственность за других людей, на этот раз ничего не ощущаю. Напротив, такое впечатление, что это настоящая засада. Впрочем, надо вмешаться.
7 ноября.
45 лет. Как я и хотел, день одиночества и размышлений. Прямо сейчас – начать отрешение, которое должно быть завершено к пятидесяти. В тот день я буду царствовать.
Демократия – не закон большинства, но защита меньшинства.
22 ноября.
Обед с Шаром и Сен-Жон Персом. Острова. Во второй половине дня Уолдо Фрэнк в печальной комнате.