Книга ароматов. Флакон счастья (Деточкина) - страница 14

Ноты: переспелая груша, сердцевина груши, айран, тархун, банан, кешью, мюсли, газировка, нуга, лак для ногтей, смывка для лака, карамель, лукум, воск, смола, канифоль, ладан, сливочная гардения, бобы тонка, шоколад.

Я сижу в потрескавшемся от времени уродливом кресле. Пахнет влажной пылью, размазанной по полу, горелыми волосами и химией.

– Следующий! – слышится из зала.

Я робко заглядываю и вижу, как из одного из кресел встает накудрявинная до невозможности дама лет сорока.

– Чего стоишь, садись, – командует парикмахерша с торчащими практически дыбом палеными волосами грязно-желтого цвета.

Я подчиняюсь, и она, стряхнув накидку от волос предыдущей посетительницы, завязывает ее на моей шее настолько сильно, что я начинаю задыхаться, мне хочется откашляться, но я ловлю ее суровый взгляд в зеркале и продолжаю сидеть с комом в горле, еле дыша.

– Лодочку? – спрашивает парикмахерша.

– Я бы хотела, – сбивчиво начинаю я.

– Осветлиться? – пытается угадать парикмахерша.

– Нет, – отвечаю я.

– А зря, вам было бы очень хорошо, – сообщает парикмахерша.

– Я хочу, чтобы ровно, вновь пытаюсь донести мысль о прическе.

– Зачем вам ровно, у вас кудри, люди деньги платят, чтобы завивку сделать, а тут такое богатство, – рассуждает парикмахерша дергая расческой мои волосы, потом берет расческу с более редкими зубьями, но все равно ничего не получается, и вырвав пару прядей, она вручает расческу мне и велит расчесаться самой.

Я пытаюсь расчесать волосы и получаю в лицо облако удушающе пахнущей воды из пульверизатора. Я пытаюсь что-то сказать, но парикмахерша продолжает опылять меня ароматизированной водой, и у меня получается только кашлять.

– А можно вот так? – я указываю на постер красивой девушки с великолепной стрижкой и гладкими прядями.

– Ну, я вам сразу говорила лодочка, – обрадованная парикмахерша вооружается ножницами и начинает с бешеной скоростью срезать волосы.

Пару раз она задевает ножницами ухо, и когда делает это в третий раз, вместо извинений констатирует:

– Торчат.

Я смотрю в зеркало, и слезы наворачиваются на глаза, там совсем не то, что на плакате.

– Великолепно! – резюмирует парикмахерша и от души брызгает в меня из флакона с духами, к которому прикреплена груша пульверизатора.

Я уже не в силах сдерживаться, слезы текут ручьями по щекам. Парикмахерша снимает с меня накидку и зовет следующего. Я протягиваю ей пятый рубль и ухожу.

Быстро пробегаю пыльный холл с гудящими шапками сушилок и выхожу на улицу. В глаза бьет яркое солнце. Слезы высыхают, и на душе становится чуточку легче. Подумаешь, еще одна неудачная стрижка, они у меня всегда такие. Я вынимаю из сумочки мамину помаду, недавно выклянченную у нее насовсем, и наощупь провожу ей по губам. Заграничная помада вкусная и пахнет сливой. Я прохожу под цветущими липами, улыбаюсь и совсем забываю про неудачу с прической.