— Что ж, вам стоит заглянуть в «Ажур» в воскресенье в обед, — желчно усмехнулся он вслух. — Вам тут понравится… подростков прорва… мамы, папы, детки орут…
Людовик вежливо улыбнулся:
— На самом деле так было бы лучше. Мы бы с вами привлекали меньше внимания.
— Ну, вы меня прям заинтриговали! — язвительно обронил Майкл. — Что ж, давайте чего-нибудь закажем, а то я проголодался после работы. А за едой и поговорим.
— Сомневаюсь, что тут можно поужинать как следует, — спокойно сказал Людовик.
Парень равнодушно пожал плечами:
— Как следует не удастся, но мне сойдет и десертик. Сбить голод…
«Тем более что дома все равно есть нечего» — мысленно добавил он.
Десять минут спустя Майклу подали кусок черничного пирога и кофе со сливками. Людовик ограничился эспрессо.
— Итак, что же за таинственное дело у вас ко мне? — принимаясь за пирог, осведомился Майкл.
— Я хотел бы помочь вам, — пояснил господин Клондайкс. — Помочь вспомнить.
Молодой человек замер с ложкой в руке, не успев донести до рта очередную порцию выпечки. В глазах его мелькнуло настороженное удивление, даже сомнение: может, его собеседник немного не в себе? Мало ли ненормальных вокруг…
— Я, кажется, ничего не забывал, — стряхнув оцепенение, легким тоном заметил парень и продолжил сладкую трапезу.
— Это вам только так кажется, — возразил мужчина.
«Точно псих!» — с тревогой подумал Майкл. Памятуя, что с сумасшедшими нужно обращаться как с хрустальными предметами (то бишь — бережно и осторожно), он сделал щедрый глоток кофе и с показным добродушием произнес:
— Мне ничего не кажется. Я не страдаю ни от склероза, ни от амнезии…
— Безусловно, нет, — на сей раз Людовик охотно с ним согласился. — Ваш недуг зовет иначе.
Майкл покраснел, не от смущения — от обиды.
— Мой недуг? — повторил он раздраженно. — Я здоров, слава богу!
— Еще скажите, будто вам не снятся цветные сны, — насмешливо обронил человек напротив.
Румянец Майкла стал жарче, гуще залив его щеки и слегка коснувшись липкого от испарины лба. Украдкой оглянувшись и убедившись, что никто их не пытается подслушать, парень нагнулся над столешницей и сердито прошипел:
— Вы того… потише говорите о таком… сами не понимаете, что ли?!
Людовик только пожал плечами.
— Понимаю, потому и сетовал на… хм… малолюдность. Когда вокруг полно народу, никто ни на кого не обращает внимания. Но вернемся к моему вопросу… вам что, не снятся порою особенные сны? Вы понимаете, о чем я.
Парень досадливо свел брови, отводя взгляд. Молодому человеку не хотелось смотреть в эти черные ироничные глаза… их обладатель, возможно, и не был сумасшедшим в прямом смысле слова, но беззаботность, с которой он говорил о запретном, намекала на безумие… или, по меньшей мере, на опасное легкомыслие. И при этой мысли Майклу становилось не по себе.