Он медленно двинулся по уже известному маршруту, осторожно обходя опасные зоны: дети еще не успели остановиться и по инерции дергались.
— Ты, — он указал пальцем на Наташу. — Ты. Ты. И ты…
Валентина Сергеевна покачала головой. Жалко, конечно, эту Наташу. Но, с другой стороны, детьми нужно заниматься. Пусть Наташина мама не лишних рожает, а с теми, кто уже есть, работает. Тогда и выгонять не будут.
— …И ты, — мужчина сделал несколько шагов назад. — Останьтесь и скажите свои фамилии Лидии Венедиктовне. И все мальчики пусть останутся… Остальные свободны!
Он широкими шагами направился к выходу.
Родители ахнули: как? Как это свободны?
— Минуточку! — Валентина Сергеевна бросилась вслед. — Минуточку, товарищ тренер!
Он продолжал удаляться.
— Минуточку!!!
Они уже покинули зал и оказались на лестнице. Наплыва других родителей можно было не опасаться, и мужчина остановился.
— Послушайте, вы можете записаться в танцевальный кружок на общих основаниях. Пожалуйста, ходите, танцуйте. А в ансамбль танца «Ровесник» мы набираем только одаренных детей!
— Но моя дочь очень одаренная!
— Пожалуйста, не отнимайте у меня и у себя время.
— Как это — не отнимайте? — Валентина Сергеевна всплеснула руками. — Я сюда ехала черт знает откуда! Из Серебрянки! Девочка так старалась! А вы даже толком ее не видели!
— Я все, что надо, видел!
— Да? Вернитесь и посмотрите еще раз!
— Это невозможно, — мужчина устало, с мольбой во взоре обернулся к Валентине Сергеевне.
— Все на свете возможно, — терпеливо улыбнулась Валентина Сергеевна. — Я вот работаю заведующей в центральном магазине и знаю, что все возможно. Особенно, если вы возьмете мою девочку в ваш ансамбль!
— Но…
— Мальчиков вы взяли независимо от таланта, правильно?
— Мальчиков не хватает, поэтому…
— Прекрасно! — Валентина Сергеевна ухватила мужчину под локоть. — Взяли столько мальчиков для мебели, возьмите и одну девочку! Я вас отблагодарю, поверьте!
Мужчина нервно вырвал локоть и пошел вниз. Валентина Сергеевна, спокойная и хладнокровная, последовала за ним.
***
Телевидение.
Лена с ужасом смотрела на пуховку, которой вот-вот должны были пройтись по ее конопатому лицу. До сих пор она видела такое только в кино и ничего хорошего, в смысле ощущений, от пудры не ожидала.
— Мама! — не выдержала она.
Маргарита Петровна выглянула из-за шкафа, робко улыбнулась гримершам, строго взглянула на дочь: что?
— А это… не больно?
— Не больно, — успокоила ее гримерша. — Наоборот.
Да, действительно. Лена пыталась уследить глазами за движениями на своем лице, но словила в зеркале отчаянный жест мамы: прекрати! И прекратила.