— А завистников-то этих уберем... Уберем, — с проникновенной ласковостью почти пропел Рачковский. — Кого нам осветите, того и уберем, чтоб Господней воле не противились. А кого не пожелаете, не тронем.
— Петька Рутенберг свой парень, — как сквозь дрему отозвался и сразу же, распаляясь, загундосил Гапон: — От смертушки меня спас, на руках с площади вынес. А вот Азеф ваш, Иван Николаевич, сука, Иуда Искариот, христопродавец!
— Это почему же он наш, Георгий Аполлоныч? — поймал его на слове Рачковский и тут же наполнил лафитники.
Опять выпили и опять закусили.
— А потому, — сглотнул устрицу, сопроводив ее кусочком лимона, Гапон, — сами знаете почему!
Рачковский, изобразив недоумение, пожал плечами:
— И все же, батюшка, интересно бы узнать... почему же этот, как его... Азеф, что ли... Иван Николаевич — наш?
— Да потому, что на вас он работает. Вам Иуда за тридцать сребреников революционеров отдает. Что? Не так ли?
Гапон зло расхохотался и, резко оборвав хохот, потряс перед самым лицом Рачковского указательным пальцем:
— Только не слишком радуйтесь, господа хорошие! Думаете — купили жида за копейку...
«Ничего себе — «за копейку», — подумалось Рачковскому, как никому другому знавшему, сколько стоит Департаменту содержание этого секретного сотрудника в ЦК ПСР.
— Думаете, и выкладывается он весь для вас, выворачивается наизнанку. А то, что он министров ваших убивает, что покушение на самого великого князя Сергея Александровича поставил — это вам он тоже докладывает? Или вы ему и за это деньги платите?
— Постойте, постойте, Георгий Аполлоныч, — нахмурился Рачковский. — О чем вы это таком говорить изволите?
— Да это не я говорю, это же каждый шкет, каждая шестерка у эсеров знает. Он же у них — о-го-го! Генералом боевиков именуется. Вот тебе крест святой!
(Он обмахнулся крестным знамением!)
— Генерал БО, Боевой Организации то есть. И вся кровушка-то на нем лежит. Без него они там шагу ступить не смеют.
— Ну так уж и не смеют, — продолжал раззадоривать все больше хмелеющего Гапона Рачковский. — Мало ли кто что болтать может. Давайте лучше о нас с вами... Вот вы говорите — вы революционер и потому с нами, с полицией, работать не желаете. А вот если бы вы узнали, сколько сотрудников к нам на службу из этой самой революции приходит? И до каких постов и чинов дослуживается? Мало ли кто по молодости ошибался. Важно, что раскаялся вовремя, одумался. Повинную голову меч не сечет, сами знаете... Тем более, когда с революцией-то теперь... фьють! (он присвистнул) — дело кончено. Вот и давайте вместе думать — куда дальше пойдем, что делать будем? Заблудшие души спасать, на пороге ада их останавливать или?.. Разве не это ваш долг священнический?