На место Зильберберга во главе отряда стал Борис Никитенко, бывший лейтенант Черноморского флота, вывезший в свое время в Румынию бежавшего из севастопольской военной тюрьмы Савинкова.
Азефом был пущен слух, что выдал всех боевиков швейцар отеля на Иматре, в котором была главная база Боевой Организации. Готовя все эти «провалы», Азеф основательно поработал в Финляндии.
Затем последовала очередь Карла, захваченного в Финляндии на конспиративной квартире, а через некоторое время и боевиков из его отряда, которые оказали при аресте ожесточенное вооруженное сопротивление.
Из девяти человек, арестованных 20 февраля 1908 года и пошедших под суд, семеро, в том числе три женщины, были приговорены к виселице и немедленно повешены. Это им посвящен Леонидом Андреевым «Рассказ о семи повешенных». Дело самого Карла и еще нескольких боевиков рассматривалось отдельно и тоже завершилось смертными приговорами.
Все они были выданы лично Азефом, с осени 1907 года, вновь ставшем во главе воссозданной по решению ЦК ПСР Боевой Организации. Карла он отдал с особым удовольствием, так как знал, что от него идут (с подачи Бурцева) разговоры о необходимости провести партийное расследование его, Азефа, провокаторской деятельности.
Я окончил страницу, снял ее с пишущей машинки и принялся заправлять новую. Заправил, придумал очередное предложение, и в тот самый момент, когда пальцы мои нависли над клавишами, где-то совсем рядом раздался звонкий грохот разрыва мины. Затем, через несколько секунд второй и третий. Пригнувшись, я пробрался из кабинета на балкон — сквозь настежь распахнутую стеклянную дверь. И балконные двери и окна у меня в квартире все время были распахнуты — считалось, что при обстрелах так безопаснее — взрывная волна не бьет стекла и меньше шансов быть раненный их осколками.
Мины рвались пока на пустыре перед фасадом нашего дома — в довольно глубоком и просторном котловане, в котором когда-то находились казармы французских колониальных войск.
Потом разрывы загремели в соседнем квартале, оттуда повалил дым начавшегося пожара. С набережной в направлении невидимых позиций минометчиков ударила ракетная установка, одна из тех, которые еще со времен второй мировой войны именовали «сталинский орган». Сорок ракет, одна за другой слетающих с ее пусковых рельсов через доли секунды, сливали свой вой в подобие жуткой, леденящей кровь музыкальной фразы. Где-то в нависших над Бейрутом горах заухали гаубицы. Им ответили орудия из западной части города... и начался один из так называемых «веселых вечеров» Бейрута, когда мусульмане и христиане нещадно принимались забрасывать друг друга сотнями ракет, мин и снарядов.