Чернее ночи (Коршунов) - страница 5

Ее бросило спиной на шершавый бетон стены, ноги подкосились. Раскинув руки крестом, она медленно сползала по стене вниз, на тротуар, но чьи-то сильные руки уже подхватили ее...

— Дэвид, — выдохнула она и потеряла сознание.

Она пришла в себя только через четверть часа на переднем сиденье машины Дэвида, остановившейся среди развалин бывшего торгового центра Бейрута. Несколько лет назад, в начале гражданской войны, эти богатые старинные кварталы стали местом ожесточенных боев между христианами и мусульманами. Некогда нарядные, кипевшие людским водоворотом улицы заросли высокой жесткой травой, в которой шумно сновали голодные крысы. Здесь проходила «ничейная полоса» между Западным и Восточным Бейрутом, мусульманским и христианским секторами, пустыня в центре города, заброшенный всеми гигантский погост.

Дэвид втиснул машину между бетонными глыбами и заглушил двигатель. От внезапно наступившей тишины и пришла в себя Фелиция.

— Молодец! — услышала она характерный, трескучий голос Дэвида, заметившего, что веки ее дрогнули. — Прекрасно сработано!

Он включил автомобильный радиоприемник: радиостанция правых уже сообщала, что в районе, в котором находится личная квартира Абу Асафа, произошел взрыв «машины-ловушки», имеются многочисленные жертвы...

— И как они все так быстро узнают, — с одобрением покачал Дэвид своей тяжелой, похожей на львиную, головой. — Просто фантастика...

Фелиция промолчала, слушая, как радиостанция правых «Голос Ливана» повторяет свое сообщение. Кто такой Абу Асаф и чем он занимается, в сообщении не говорилось, это было известно всему Ливану...

— Нам только что стало известно, — вдруг заспешил диктор, и голос его задрожал от волнения, — что Абу Асаф, доставленный в Американский госпиталь, скончался, смертельно раненный осколком в правый висок, шестеро его телохранителей погибли на месте. Убито пятеро прохожих, одиннадцать прохожих ранено...

— Откуда же там взялись прохожие? — подумала Фелиция. — Там вроде бы никого не было...

Она нервно дернула головою и вдруг заметила восхищение в блестящих, похожих на крупные маслины, глазах смотрящего на нее Дэвида.

— Молодец, — радостно повторил он опять, — молодец!

Избегая его взгляда, она резко поднесла к глазам левую кисть: «ролекс» показывал, что с момента взрыва прошло двадцать минут, только двадцать минут! Но медлить было нельзя.

И, не стесняясь Дэвида, она принялась быстро срывать с себя этот ненавистный монашеский балахон, чужую, фальшивую шкуру, пахнущую кислой, сгоревшей взрывчаткой...

Черный свитер-водолазка, черные вельветовые брюки — все это оказалось заранее припасено на сиденье «рено». Сдернутая с головы монашеская косынка открыла коротко стриженные, подобные порыжевшей стерне, жесткие волосы.