Первые недели, заполненные трудом и отчаянными стараниями приспособиться к новым условиям, пролетели незаметно. Легкий и гибкий Дима стал главным специалистом по кокосам, на удивление быстро освоив полинезийскую технику лазанья по пальмам, о которой когда-то читал. Сергею этот акробатический трюк так и не дался, а забираться на пальму традиционным способом оказалось до чрезвычайности неприятно. Ободрав себе живот и колени, Сергей окончательно махнул на пальмы рукой и взял на себя рыбную ловлю.
После "кабинокрушения", по выражению Димы, уцелели немногие вещи. Лилиан спасла свою репортерскую сумку, Сергей умудрился не выпустить из рук во время сумасшедшей высадки пакет с сигнальными ракетами, да еще через день волны выбросили на берег привязанную к куску пенопласта выдранную "с мясом" панель управления. На ней оказались часы и компас, а также множество вовсе бесполезных теперь приборов.
В числе немногих полезных вещей был маленький маникюрный набор, который нашелся в сумке Лилиан. Крохотный скальпель из этого набора Сергей привязал к длинной палке, и получился отличный гарпун. К собственному удивлению, он обнаружил, что у него хватает и силы, и скорости реакции, чтобы даже таким примитивным орудием добывать вполне приличную, хоть и не очень крупную, рыбу.
Кроме игрушечного скальпеля, единственным оружием, а также инструментом у них оказался Димкин перочинный нож. Сергей с Димой изрядно помучились в первые дни, срезая им жерди для палатки. В конце концов, используя несколько стоящих рядом пальм, им удалось устроить вполне сносное жилище из парашюта, даже с отдельным закуточком для Лилиан. Однако от мысли срубить этим "инструментом" целую пальму пришлось отказаться. Димка, тем не менее, не терял надежды соорудить что-нибудь плавучее и отправиться открывать новые земли, поэтому принялся делать каменный топор, увлеченно, хотя и не очень успешно.
Ножик полностью перешел на вооружение Лилиан для кухонных надобностей. Лилиан, как истинная женщина, все время хлопотала вокруг лагеря, устраивая, улучшая и украшая. Вскоре "кухня", как она называла площадку перед палаткой, приобрела уютный и домашний вид. Вечерами усталые робинзоны подолгу сидели на примитивных циновках вокруг гаснущего костра и смотрели, как на поверхности лагуны, исчерченной длинными тенями, отражаются роскошные закаты. Этот мир не очень радушно встречал непрошенных гостей, но он был невероятно красив.
Лилиан с самого начала предложила вести дневник, но, после первых напряженных дней, все меньше случалось событий, достойных памяти потомков. Быт постепенно налаживался, и дни становились все более однообразными и неотличимыми друг от друга. И чем меньше усилий требовалось для выживания, тем сильнее ощущалось напряжение, растущее в маленькой компании.