— Товарищи, — голос Михайлова звучал плавно и в то же время страстно, Дворник как будто совсем позабыл о своем всегдашнем заикании во время выступлений, — на обсуждение Исполнительного Комитета мною поставлен сегодня вопрос о лишении человека жизни. Этот человек — наш враг, и тем более я призываю к спокойному и всестороннему обсуждению, дабы ни один факт к его оправданию не был пропущен Исполнительным Комитетом.
Этот человек, Александр Николаевич Романов, шестидесяти одного года, император и самодержец всероссийский, обвиняется в организации убийств лучших людей нашей родины.
Александр Романов имеет некоторые заслуги перед Россией. Он участвовал в так называемом освобождении крестьян и в создании новых судебных учреждений; под его руководством были реформированы армия и флот, что позволило России оказать помощь болгарам в освобождении их от турецкой деспотии. При нем уничтожена рекрутчина, отменены телесные наказания, введены земство и всеобщая воинская повинность, что, бесспорно, было полезным для страны. Таковы факты, говорящие в пользу обвиняемого сего-дня лица, и я не хочу, чтобы при определении приговора вы позабыли о них.
Однако все эти реформы и государственные деяния были омрачены жестокостью и коварством правительства Александра Романова.
Едва освободив крестьян, он дал им столь мало земли и за столь высокий выкуп, что это привело к восстаниям безоружных пахарей, к восстаниям, жестоко подавленным солдатами и казаками. Это первая кровь, за которую обвиняемый несет ответственность.
Вы помните преступления, совершенные по его приказу в шестьдесят третьем году! Мы с вами были тогда детьми, но никогда не забудем, как гнали жандармы мимо наших домов тысячи поляков, с семьями, со старыми и малыми, — гнали в Сибирь, в ссылку, повстанцев Речи Посполитой; мы помним, как плакали эти мужественные люди на привалах, вспоминая расстрелянных и повешенных товарищей, рассказывая о горе своей вольнолюбивой родины, растоптанной казаками Александра Романова. Кровь и муки наших братьев-поляков пусть не будут прощены вами се-годня!
В 1866 году в царя стрелял Каракозов, который промахнулся и был осужден на смерть. Каракозов просил его о помиловании. Милостивый царь отказал ему, и человек был повешен. Тот, кто отказал в милосердии, сам не заслуживает милосердия.
В 1874 году царскими жандармами были арестованы тысячи наших товарищей-пропагандистов, пошедших в народ с мирным словом и мирным делом. Они не звали тогда ни к восстанию, ни к убийствам, они несли только свет просвещения и правды. Вы знаете их судьбу. Рядом с вами умирали они в казематах от чахотки, рядом с вами сходили с ума, не в силах вынести ужаса одиночек. Их смерть и безумие — на совести Александра Романова.