Секретарь тайной полиции (Хейфец) - страница 78
Он солидно и с достоинством подумал, а потом ответил уверенно:
— Нет. Вешать женщин не будут. Это огромный скандал.
— В таком случае, — пошутила Софья, — мы, женщины, будем стрелять первыми, потому что мы вне опасности.
Тогда это казалось веселой шуткой. Но прошло всего три часа, и теперь действительно надо было стрелять! Стрелять первыми.
Конечно, можно было бы попробовать уйти по черной лестнице. Вряд ли их удержат дворники. Но… Во-первых, утром может явиться Михайлов — его никак не успеть предупредить. А во-вторых — это главное, — в комоде у нее есть бумаги, которые надо сжечь во что бы то ни стало. Даже ценой жизни! А для сожжения требуется время. Стало быть…
— Бух, вышибай стекла, — скомандовала Софья. — Все остальные — огонь по дверям.
Николай схватил типографский станок и с силой швырнул его в окно. Звон расколотого стекла, треск сломанной рамы слился с грохотом револьверного залпа. На площадке все моментально стихло: полицейские залегли на лестнице. Подтащив к окну наборные кассы, он стал яростно молотить ими по раме, пытаясь с остатками стекол выбить самый переплет. Михайлов должен увидеть выбитую раму! Почти каждое утро забегал он в типографию, приносил неведомо как добытые секретные протоколы полицейских обысков и с торжеством читал: «Издания партии — прекрасной работы, и эксперты считают установленным, что машины в ее типографии должны быть очень хороши». Завтра Дворник в последний раз увидит эти «машины», выброшенные через окно на мостовую: маленький примитивный станок и самодельные наборные кассы. Он сразу поймет, что случилось, и спокойно уйдет от опасного места.
Стрельба с лестницы тем временем начала усиливаться: к полиции подошло подкрепление.
Поднатужившись, Бух вывалил последние тяжелые кассы во двор и бросился с револьвером к черному ходу, откуда ломились новые наряды полиции. Выстрел, еще выстрел… Враги залегли и здесь.
Тем временем Софья Иванова сидела на корточках в маленькой боковой комнатке. Из нижнего ящика комода она вытаскивала бумаги, рвала их на куски и поджигала над большим умывальным тазом. Таз был наполнен водой. Только бы не осталось несгоревшего лоскутка! Из-за двери до нее доносились выстрелы, беготня, неистовые крики, грохот ломаемых запоров. Почему полиция еще не ворвалась?
Но вот последний лоскуток охватили языки огня — обожгло пальцы. Софья обеими руками выгребла из таза кучу размокших черных хлопьев, отжала воду и торопливо перебрала все содержимое: нет ли несгоревшего клочка. Потом бросила кучу обратно в таз, вытерла руки и достала со дна комода свой маленький дамский револьвер. Гибко приподнялась и тихонько подобралась к окну. На улице виднелись солдатские кивера — это вызванная полицией воинская часть оцепляла весь переулок. Возможность прорваться исключалась.