– Похороны? Кто умер? Пассажир? Его убили нацисты! Я знал, что они здесь, на борту! Они уничтожат всех нас! – Он снова принялся биться, охваченный безумной паникой.
– Нет, папа, нет! – твердил Йозеф, удерживая отца изо всех сил. – Это старый профессор Вайлер. Он был болен, еще когда поднимался на борт. Нацисты тут ни при чем, папа.
Йозеф все знал о похоронах. В тот день Рут упрашивала его поплавать в бассейне с ней, Ренатой и Эвелиной. Но Йозеф теперь стал мужчиной. Он слишком взрослый для таких забав. Вместо этого он гулял по внешнему променаду на палубе В, стараясь не попасться на глаза Шендику из машинного отделения и его дружкам, когда услышал крик из окна каюты. Заглянув внутрь, он увидел женщину в белом платье, с длинными черными кудрявыми волосами. Она рыдала, упав на тело старика. Рядом стояли капитан Шредер и корабельный доктор. Мужчина на кровати был неподвижен. Рот открыт, глаза невидяще смотрели в потолок.
Он умер! До этого Йозеф ни разу не видел мертвецов так близко.
– Эй ты! Мальчик!
Йозеф подскочил. Женщина, гулявшая с собачкой по палубе, поймала его за подсматриванием. Он удрал под громкий лай, но не раньше, чем услышал слова доктора о том, что профессор Вайлер умер от рака.
Прошло несколько часов, а Йозеф все еще пытался успокоить отца.
– Профессор был старым и долго болел, – повторял он. – Его хоронят в море, потому что мы слишком далеко от Кубы.
Йозеф и его мать держали Аарона, пока до него наконец не дошли слова сына. Отец перестал вырываться и осел так неожиданно, что его пришлось поднимать с пола.
– Он уже болел? – переспросил отец.
– Да. У него был рак, – пояснил Йозеф.
Отец позволил им подвести его к койке. Он сел, а мать подошла к Рут и стала ее успокаивать.
– Когда похороны? – спросил отец.
– Сегодня вечером. Поздно.
– Я хочу пойти, – вдруг заявил он.
Йозеф не мог в это поверить. Отец не покидал каюты все одиннадцать дней, а теперь хочет пойти на похороны человека, которого в глаза не видел. В таком состоянии?
Йозеф встревоженно глянул на мать, державшую Рут на коленях.
– Вряд ли это такая уж хорошая идея, – сказал она, вторя мыслям сына.
– Я видел слишком много умерших и непогребенных людей в Дахау. Я пойду на похороны.
Отец впервые произнес название места, где пробыл полгода. Казалось, что зимний мороз накрыл все в каюте. Разговор закончился так же быстро, как начался.
– Возьми с собой Йозефа, – посоветовала мама. – Мы с Рут останемся в каюте.
Вечером Йозеф повел отца на ют палубы А, где ожидали капитан, помощник и несколько пассажиров, которые были одеты в лохмотья. Увидев, как отец рвет на себе рубашку, Йозеф понял: это один из еврейских обычаев. Так мужчины выказывали сочувствие к фрау Вайлер.