В 1436 г. Аристотелю шёл 21-й год.[...] Крепостные стены родного ему города Болоньи строил Аристотель, выпрямлял и передвигал башни и колокольни в Болонье, Мантуе и Ченто; со дна моря в Неаполе поднял огромную тяжесть.
Особенно прославился он в 1455 г. передвижкой в Болонье на 65 футов в сторону башни Dеllа Magione, высотою в 65 футов, в полной сохранности. Башня эта после того нерушимо простояла 385 лет, и лишь в 1825 г. её разобрали без всякой к тому надобности [...]
Пять лет (1459-1464) Аристотель работал на стройке стен Миланского замка; стена Московского Кремля почти точная копия миланской.
В 1474 г. Аристотель постоянно жил в Венеции, где и принял посольство Толбузина и договорился насчёт Москвы.
Аристотель долго не раздумывал: ехать так ехать! Подальше только от родины, которая его обидела, обвинив несправедливо в причастии к делу фальшивомонетчиков. Он не отвечал обидчикам. «Лучше,- говорил он,- сомкнуть уста, чтобы избегнуть безвинного позора». Москва далеко - тем лучше! Там его ждёт работа спелеолога в подземном Кремле по устройству невиданного в мире книжного сейфа! Да и заповедные книги интересовали его [...]
Захватив с собой всё необходимое, а также двух помощников: сына Андрея, 30 лет, и юного подмастерья Петра Антонио Солари (впоследствии ставшего его преемником по стройкам в Кремле), Аристотель, с группой набранных Толбузиным рабочих и техников, пустился в далёкий и неверный путь, как оказалось потом - за могилой и крестом.
Покидая родину - увы, навсегда,- Аристотель переживал то же, что впоследствии и Байрон:
Корабль! Валы кругом шумят...
Несися с быстротой!
Стране я всякой буду рад,
Лишь не стране родной!
Привет лазурным шлю волнам
И вам, в конце пути,
Пещерам мрачным и скалам!
Мой край родной, прости.[209]
На протяжении двух лет две исторические западноевропейские экспедиции в Россию, в Москву, но какая между ними разница! Триумфальный поход Софьи Палеолог из Рима в Москву летом и осенью 1472 г. с многолюдным караваном и с огромным книжным обозом в 70 подвод внешне носил характер какого-то переселения. Поход Аристотеля Фиораванти, выступившего из Венеции в далёкий путь в разгар зимы (январь 1475 г.), наоборот, носил мирный характер скорее какой-то отборной научно-исследовательской экспедиции, самособранной, подтянутой и подвижной [...]
Аристотель двинулся в путь не вдруг и не случайно, отнюдь не подкупленный 10 рублями «в месяц давати ему». Он заранее всё обдумал и глубоко осознавал всю историческую значимость своей миссии. Он великолепно был заранее осведомлён кардиналом Виссарионом о всех перипетиях и тайных пружинах брачного дела Софии с Иваном, а кардиналом Исидором, надо думать, о том, что такое Москва вообще и её Кремль в частности: его топография, размеры, почва, местоположение, Аристотель, таким образом, имел полную возможность заранее, ещё будучи в Венеции, после договора с Толбузиным, составить глубоко и всесторонне продуманный план своих предстоящих наземных и подземных работ в таинственном Московском Кремле. […]