Заканчивался год, а в Сазерлее по-прежнему было крайне туго с деньгами. Это не значило, однако, что его обитатели не позволяли себе никаких развлечений. Когда какой-то оборванец, просящий милостыню у дверей кухни, оказался актером, его не только сытно накормили, но и предложили дать представление, за что потом щедро наградили. Сазерлей стал прибежищем странствующих артистов. Спектакли обычно ставились в апартаментах Кэтрин, потому что ей уже трудно было ходить. Члены семьи и слуги сидели бок о бок. Во время представлений исполнялись непристойные песни, ставились такие пьесы, как «Король Лир» и «Гамлет». На Рождество, как обычно, был устроен праздничный обед, раздавались подарки. Предписания Кромвеля игнорировались. Праздновались также и дни рождения всех обитателей дома. Когда Мэри исполнилось девятнадцать лет, ей подарили книгу. Девушка научилась читать и писать, перед ней открылся новый, замечательный мир знаний. Она считала чудом то, что у нее появилась своя собственная книга. Это сокровище содержало в себе всяческие рецепты и советы по уходу за кожей лица. Гордясь своими успехами, она написала на книге — Мэри Твайт. Ее старое имя было предано забвению, и девушка надеялась, что, когда Майкл вернется домой, она станет миссис Паллистер.
Она вышивала обшлага перчаток, предназначавшихся для любимого ею человека. Идея принадлежала Анне, но Мэри получила разрешение заниматься этой работой, так как к этому времени уже отлично вышивала. До прибытия в Сазерлей девушка в основном шила, но Анне стоило только раз показать ей, как нужно вышивать, и та сразу же освоила это рукоделие.
Три года, прошедшие после отъезда Майкла, совсем ослабили Кэтрин: она могла лишь с большим трудом передвигаться по своим комнатам, все время останавливаясь при этом и переводя дыхание. Однако, несмотря на слабость в ногах, боли в спине и периодическое онемение пальцев, она иногда занималась вязанием, усаживаясь в кресле поближе к окну и напяливая на нос очки. Она также старалась каждый день прочитать хотя бы несколько страниц и, если позволяла погода, открывала окна и подолгу смотрела на сад и лабиринт, план которого Джулия теперь знала как свои пять пальцев.
Кэтрин все еще считала свою внучку ребенком, но та в свои тринадцать лет была так стройна и грациозна, что уже походила на женщину. Возможно, это впечатление подкреплялось и простотой ее платьев. Кэтрин и сама считала: чем меньше будет ленточек на одежде внучки, тем лучше.
Прошел еще один год. Жизнь в Сазерлее текла так же неспешно, как и прежде. Однако произошли и некоторые перемены. Кэтрин дремала почти целыми днями, Мэри томилась ожиданием Майкла и прямо истязала себя работой, а Джулия стала совсем взрослой. Однако больше всех изменилась Анна.