— Она ничего не сможет сделать, если я пожелаю этого, — сказал он самодовольно. — Я ценю ее чувства, но последнее слово в этом доме принадлежит мне. Если мне придется огорчить ее, так тому и быть, — ему надоела эта беседа, он высказал все, что хотел, и жестом руки дал понять, что она может идти: — Иди и подумай о том, что я тебе сказал. Жду тебя к ужину.
Поднимаясь вверх по лестнице, она сжала зубы, негодуя в душе по поводу его угрозы. Слава богу, что она не вспылила. Значит, она делает успехи, смиряя свою природную воинственность. Хотя нет никакой гарантии, что она не натворит чего-нибудь в будущем. Прямо какой-то дамоклов меч висит над ее головой! Джулия уже слышала о девушках, которых выдают замуж против их воли. Их бьют и морят голодом, чтобы они подчинились своим родителям. Она не думала, что Мейкпис прибегнет к таким мерам, ибо он уже имел возможность убедиться в ее упрямстве. Но существуют методы, при помощи которых можно сломить волю человека и заставить его подписать любой документ. Она вздрогнула.
Проходя мимо резной решетки, она остановилась и посмотрела на двери Длинной галереи. Ее лицо просветлело, а на губах появилось подобие улыбки. Открыв двери, она стала бегать взад-вперед по галерее, посылая воздушные поцелуи невидимому под штукатуркой портрету короля Карла II. Мейкпис считает, что под крышей их дома не осталось ни одного роялиста, но здесь присутствует сам король! Внезапно жизнь перестала казаться ей такой уж мрачной.
Днем Анна начала писать письмо Майклу. До сих пор она не сообщала ему о том, что Сазерлей перешел в другие руки. О, как ей не хотелось писать об этом. Единственно, что могло смягчить удар, это сообщение о том, что семья все же остается в усадьбе. Будучи женой Мейкписа, Анна имеет возможность заботиться о семейной собственности. Она не решилась написать о том, что считает себя «сторожем усадьбы», потому что не знала, в чьи руки может попасть это письмо, но была уверена в том, что Майкл, читая между строк, поймет, о чем идет речь. Когда-нибудь Паллистеры вновь станут хозяевами Сазерлея.
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она в последний раз получила весточку от сына, в которой он сообщал, что является правой рукой купца, занимаясь продажей и куплей товаров. За исключением ностальгии, жизнь во Франции представлялась ему вполне приемлемой. То же можно было сказать и о Джо, который стал старшим конюхом французского короля. Теперь он занимал весьма престижную должность и носил расшитую золотом ливрею, расхаживая в ней важной поступью, не хуже какого-нибудь мушкетера. Анна всегда с удовольствием читала те места в посланиях сына, где он сообщал о жизни Джо. О нем можно было сказать словами пословицы: из грязи в князи.