Запечатав письмо, которому предстояло долгое путешествие, она прошла в восточное крыло дома, где имелась спальня поменьше той, в которой спал Мейкпис. Преимущество ее заключалось в том, что она соединялась с комнатой, принадлежавшей Анне до того, как они закрыли эту часть помещения. Отсюда шел ход и в спальню хозяина. Она никогда не стала бы делить с Мейкписом то ложе, на котором она спала с Робертом, однако ее новый муж может прийти в ее спальню. Пока что она старалась не думать о том, какой сюрприз может преподнести ей предстоящая ночь. У нее еще будет время подумать об этом. Раньше она всегда получала большое удовольствие от занятий любовью со своим первым мужем, но заниматься этим с человеком, которого она не любит, было совершенно другим делом. Ее вдохновляло лишь то, что он с самого начала относился к ней уважительно, даже когда не соглашался с ней в чем-то.
Одетая в платье из атласа оранжевого цвета, Анна, прежде чем сесть к столу, накрытому для ужина, зашла в Королевскую гостиную. Мейкпис похвалил наряд Анны.
— Но, дорогая, ткань, прикрывающая твое декольте, слишком прозрачна. Ранее я не имел права говорить тебе об этом, но, став твоим мужем, считаю себя обязанным сказать, что это нескромно. Теперь уже не стоит менять воротник, но в будущем подыщи более темную ткань.
— Хорошо, Мейкпис, — она чувствовала себя задетой, но понимала, что будучи пуританином, он должен не одобрять как ее наряды, так и поведение. Хорошо еще, что он говорит об этом вежливым тоном. Тем не менее ее очень обрадовал приход Мэри и Джулии, так как ее тяготило общество мужа. Анна, не ведая о состоявшемся между Джулией и Мейкписом разговоре, тепло улыбнулась дочери, которая смирилась наконец с порядком, установленным в доме. Платье Джулии не имело декольте. Воротник походил на лепестки цветка. Каждый лепесток украшали крошечные ленточки, которые, по мнению девушки, не могли оскорбить самый что ни на есть пуританский вкус.
— А теперь мы все отлично поужинаем вместе, — сказала Анна весело. Затем она взяла Мейкписа под руку, и они направились в зал.
Ужин не был таким уж тяжелым испытанием, каким представляла его Джулия. Ей стоило только вспомнить о портрете короля, висевшем в галерее, как все, что говорил Мейкпис, теряло для нее всякий смысл. Вот он сидит во главе стола, надутый как пузырь, а не знает, что его власть над Сазерлеем никогда не станет полной до тех пор, пока в Длинной галерее находится изображение короля, скрытое под слоем штукатурки.
Ужин не сопровождался оживленным разговором, однако и тягостного молчания тоже не было. Они не спорили между собой, а однажды даже заулыбались, когда Анна припомнила какой-то забавный эпизод из своего детства. И только после того, как все встали из-за стола и направились к Большой лестнице, Мейкпис остановил девушек и сделал им замечания относительно их одежды.