Прежде чем уснуть, Мейкпис погасил все свечи. Ей казалось, что ему впредь не понадобится столько света, ибо он достаточно хорошо изучил ее тело. На некоторое время Анну окутала блаженная темнота. Но с восходом солнца комната вновь осветилась розовым светом. Мейкпис проснулся, фыркнул, понял, где он находится, и потянулся к Анне.
— У нас должен родиться сын, дорогая, — бормотал он, как будто хотел извиниться перед ней за свои похотливые желания. Ей удалось скрыть от него те меры предосторожности, которые она приняла, чтобы не забеременеть. Роды представляли опасность для всякой женщины, и, хотя раньше она не придавала этому большого значения, в данной ситуации Анна не могла позволить себе подобный риск. Ведь в этом случае она подвергнет опасности своих близких, чье благосостояние зависит от нее, поскольку не сомневалась, что Мейкпис тотчас же выгонит их из Сазерлея, если что-то случится с ней. Затем она услышала те слова, которые он уже не раз произносил ночью:
— Смотри на меня, жена. Я хочу видеть твои глаза, дорогая.
Его уговоры были отвратительны ей. Она решила, что в дальнейшем добьется такого состояния, при котором не только перестанет думать о нем, но сможет переносить сам его вид.
Шестнадцатилетие Джулии, которое пришлось на октябрь 1657 года, на этот раз никак не отмечалось. Мейкпис запретил праздновать день рождения девушки. Но в апартаментах Кэтрин она получила подарки от Анны, Мэри, а также от бабушки, которая чувствовала себя в тот день неплохо и прекрасно понимала, что это за дата. Мать подарила Джулии бархатную муфту без бахромы, иначе Мейкпис запретил бы пользоваться ею. Мэри, гордящаяся тем, что научилась читать и писать, преподнесла имениннице книгу по астрономии.
— Я думаю, ты захочешь узнать побольше о том предмете, который изучает Кристофер, — сказала она.
— Какой замечательный подарок! — воскликнула Джулия, с интересом листая страницы книги. — Теперь при встрече с Кристофером я смогу на равных говорить об этом предмете.
Кэтрин дала ей один из своих вееров, которые она долгое время хранила в шкатулке, а также отлично сделанный из слоновой кости чернильный прибор.
— Я знаю, что тебе всегда нравился этот веер, детка, — сказала Кэтрин после того как Джулия поблагодарила и поцеловала ее.
— Он такой красивый, — Джулия провела по кончикам перьев краем ладони, взволнованная как великолепным подарком, так и тем, что бабушка помнит, что у нее день рождения. Она радовалась тому, что Кэтрин и не подозревает о существовании в доме человека, вмешивающегося в чужие дела, который может отобрать у нее подарок и уничтожить эту легкомысленную, с его точки зрения, вещь. Девушка подумала о том, чтобы спрятать веер вместе со столовым серебром, которое хранилось в подземелье. Но ей хотелось постоянно иметь при себе такую славную вещь. В конце концов девушка решила оставить веер в своей комнате, так как Мейкпис никогда не входил туда.