Правда, партия накапливала и свой собственный революционный опыт, но в ней еще продолжали преобладать навыки легальной пропагандистской работы, представление о марксизме скорее как о доктрине, чем как о руководстве к революционному действию.
Это особенно ярко продемонстрировала позиция партийного руководства 9 июня 1923 года, когда в нем взяло верх именно тесносоциалистическое доктринерское понимание революционного процесса. В оправдание провозглашенного партийным руководством злополучного «нейтралитета» выдвигались не отвечавшие действительности и чуждые революционному марксизму мертвые доктринерские соображения. Партийное руководство придерживалось того взгляда, что, поскольку правительство Земледельческого союза скомпрометировало себя своим правлением, народные массы якобы не поднимутся для его защиты от фашистского переворота. С другой стороны, поскольку крестьяне якобы еще не готовы к борьбе за рабоче-крестьянское правительство, они не откликнутся на призыв Коммунистической партии к восстанию против фашизма. Партийное руководство, очевидно, недооценивало огромный авторитет, который Коммунистическая партия завоевала в массах своей борьбой. Оно недооценивало силу ненависти масс к фашизму и к олигархии банкиров и милитаристов — ненависти, которую навлекли на себя представители двора и буржуазно-монархических клик и которую разжигала сама Коммунистическая партия. Если бы наша партия поступила так же, как поступила партия большевиков во время попытки Корнилова произвести переворот (сентябрь 1917 года), если бы она объединилась со здоровыми силами Земледельческого союза и решительно выступила против фашистских заговорщиков, фашистский переворот, несомненно, был бы подавлен.
Именно потому, что в партийном руководстве 9 июня и в последующие дни 1923 года преобладало небольшевистское, тесняческое представление о революции, партия потерпела морально-политическое поражение; была упущена чрезвычайно благоприятная обстановка для полного разгрома монархо-фашистских сил еще в самом начале их наступления, для завоевания серьезных позиций в борьбе против капитализма, за социализм.
Таким образом, тесный социализм как идейно-политическое оружие рабочего класса нашей страны не выдержал испытания истории в новых условиях послевоенного кризиса капитализма и непосредственной борьбы за власть. Это оружие оказалось явно недостаточным и непригодным для обеспечения победы пролетариата в пашей стране.
Наша партия должна была осознать это, увидеть в свете своего собственного революционного опыта разницу между теснячеством и большевизмом и перестроить всю свою политическую и организационную деятельность в духе марксизма-ленинизма, решительно преодолевая наслоившиеся в ней отрицательные социал-демократические представления, навыки и методы прошлого. Здоровые марксистские тесносоциалистические традиции, добродетели и опыт нужно было, как я уже об этом говорил, переварить в большевистском котле.