Он еще раз посмотрел на замерзшую реку, на берег, железнодорожную насыпь и нагнулся вниз, позвал радиста:
— Как связь?
— Одна момент, — отозвался Юстас.
— Один момент, — поправил его Илья Щетилин. — Эх ты, а еще культурная заграница!
— Хорошо, пусть будет один момент, — согласился Бимбурас, вызывая по рации штаб батальона, и тут же отпарировал заряжающему: — Литва совсем не заграница, а советская республика, знать надо.
— Передай, что подходы к мосту сильно охраняются, а на станции обнаружили бронепоезд, — продиктовал Кульга донесение и тут вдруг подумал: «А что, если самому попробовать!»
От такой мысли ему сразу сделалось жарко. Вступить в схватку с бронированной махиной на железнодорожных колесах. Попытаться уничтожить или хотя бы вывести из строя. И этим уже намного облегчить предстоящий штурм населенного пункта, взятие станции. У бронепоезда не одно орудие, по штурмующим будут шпарить прямой наводкой, одним словом, дадут прикурить. А подходы к станции открыты, наши танки и пехота-матушка перед ними, гадами, будут как на ладони, только успевай щелкай, как орешки. «Так что, товарищ младший лейтенант, тут и размышлять особенно нечего, видно даже слепому, — сказал он сам себе. — А у нас есть шанс. Единственный! И этот шанс — внезапность».
Легкий ветерок остужал лицо, пробирался за расстегнутый ворот гимнастерки. Надвигались белесые сумерки, обволакивая молочной белизной дали. Григорий снова и снова всматривался в бронепоезд. А мысль, как заноза, не давала покоя. Кульга даже не думал о том, казалось бы, о главном — а как же он со своим одним орудием полезет против стольких пушек? Это его не пугало. На войне всякое бывало. А одно орудие — это орудие, а главный козырь, тот самый единственный шанс, на который рассчитывал Кульга, заключался во внезапности удара. В стремительности и внезапности!
Чем больше он рассматривал бронепоезд, железнодорожный мост, подходы к нему, тем больше крепла уверенность в своих возможностях. Кульга мысленно прочертил путь танка к реке, прыжок на лед — а лед за зиму окреп, выдержит! — дальше надо вскарабкаться на насыпь и, развернувшись на пятачке, а Галия это умеет, ударить через мост по бронепоезду. Внезапность — великая сила! Все решают секунды. Пока немцы опомнятся, пока развернут орудийные башни, да и то не все, ибо стрелять вперед по ходу они не очень-то приспособлены, можно наделать тарараму и заставить их поплясать под нашу музыку. После такого концертика немцы как пить дать этой же ночью уведут бронепоезд со станции — если только, конечно, останется что увести, — зная наверняка, что с рассветом прилетят наши краснозвездные штурмовики и добьют его окончательно.