– Слушай, а как тебя называть коротко? Ну, какое у тебя уменьшительное имя? Милка? Или что-то более оригинальное? Милоша, например, или Лося, – ухмыльнулся Матвей.
– Нет у меня уменьшительного имени. Только полностью – Милослава. Понятно?
Она отвернулась и направилась в свою комнату.
Матвею ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Ночью холодно, – сказала Милослава, опуская на кровать аккуратную стопку постельного белья. – Не знаю, как у вас, а у нас отопление еще не дали. Лучше спать в одежде. Только, разумеется, не в такой грязной.
Она показала на джинсы Матвея. Тот провел руками по коленкам.
– Ничего они не грязные. Только вчера стирал.
По правде говоря, после этой стирки он уже успел снова побывать в трубе, так что идеально чистыми джинсы назвать было нельзя. Но, с другой стороны, в этот раз они запачкались меньше, на первый взгляд почти незаметно.
– В уличной одежде мы на постель не ложимся, – категорично заявила Милослава. – Могу предложить спортивный костюм.
– Твой? – возмутился Матвей.
– Ну не мамин же! До маминого ты еще не дорос.
– Нет, спасибо! Я не собираюсь расхаживать в женских вещах.
– Ну, извини, мужских у нас нет.
Матвею показалось, что его сердце рухнуло в живот. Вот оно! Вот что не давало ему покоя, вот что сидело где-то глубоко внутри болезненной занозой!
В доме совершенно не было мужских вещей.
Матвей сорвался с места и бросился в коридор.
– Ты чего?! – оторопело воскликнула Милослава и побежала следом.
Матвей в немом отчаянии хлопал дверцами шкафов и тумбочек, выдвигал ящики столов и комодов и не обращал внимания на Милославу, пытающуюся ему помешать.
– Что ты творишь? – кричала она. – Что, очередной приступ? «Скорую» вызвать? Прекрати сейчас же!
– Где? – страшным шепотом проговорил Матвей, поднимая на нее глаза.
Милослава испуганно замолчала.
– Где? – хрипло повторил он. – Где его вещи?
– Чьи вещи?
– Папины. Почему нет папиных вещей?
– Что?!
Они в замешательстве уставились друг на друга.
– Что ты молчишь? – наконец выговорил Матвей, чувствуя, как по спине поползли мурашки. – Вы живете вдвоем?
– А вы… разве нет? – Милослава растерянно моргнула.
– Где папа? Он что… он это… – Матвей нервно сглотнул, – умер?
– Ты что, дурак?! Типун тебе на язык! – гневно вскричала Милослава, и у Матвея отлегло от сердца.
– Тогда где он?
– Он не живет с нами.
– Как не живет?
– Вот так! Они с мамой часто ссорились. И однажды поругались особенно сильно. Вот он и уехал от нас.
– Когда?
– Два года назад, я как раз в пятый класс пошла… А у вас не уехал, что ли?
– Нет. Мы все вместе живем, втроем.